Яблоки преткновения

– Не брошу, – позволил себе улыбку Болдуин. – Инорита Болдуин и инорита Эллисон, не вздумайте удрать.

И было в его голосе что-то ещё, кроме беспокойства за наши жизни. Мы вышли из парка и двигались через дорогу, прямиком к особняку лорда-наместника. Нас, точнее, Уэбстер и Болдуина, уже ждали. Разумеется, не сам важный родитель, но не менее важный слуга в ливрее, которому наш единственный спутник мужского пола и передал обеих повисших на нём дам, после чего ловко подхватил под руки уже нас с подругой. Убедился, что Эллиот и Уэбстер вошли в дом, повернулся ко мне и сказал весьма неприятным голосом:

– Жду ваших объяснений, инориты.

Глава 7

– Наших объяснений? – удивлённо переспросила я. – И что мы, по-вашему, должны объяснять?

– Всё, – отрезал он. – Зачем вам это понадобилось?

– Это – это что? – уже с возмущением уточнила я. – Не собираетесь ли вы обвинить меня в том, что я расцарапала леди Эллиот? Я, знаете ли, инор Болдуин, стояла слишком от неё далеко, а точность моей магии не позволяет мне пока оперировать с тем, что я не вижу.

– Лично вы её, разумеется, не царапали, – с неохотой согласился он. – Но там явно было что-то не то с растениями.

– По поводу растений в парке нужно обвинять городского садовника, но никак не Сильвию, – возмутилась теперь Линда. – И никак не меня. Я вообще с растениями не работаю.

Нехорошее выражение с лица родственника не сходило, наоборот, скептицизма прибавилось, а подозрительность не ушла. На редкость неприятный тип. И главное, совершенно непонятно, в чём нас подозревает. В том, что я натравила куст на хорошую знакомую Уэбстеров? Так нас вообще в парке не должно было быть. Или он считает, что у меня столь вредная натура, что я не могла не сделать гадость, раз уж подвернулась подходящая задница Эллиот? Что такого Уэбстер ему наплела про меня?

– А что там было не так с растениями? – всё же уточнила я. – Кажется, кроме вас, никто ничего не заметил.

Я немного лукавила: мне тоже показалось какое-то шевеление в кусте. Но подтверждать впечатление родственника – подписывать признательное заявление, да и не уверена я, что это не был обман зрения.

– Сильвия, мне кажется, вы ступили на скользкую дорожку, взяв поведение отца за идеал, – довольно сухо сказал Болдуин. – Ваша личная неприязнь к леди Уэбстер – не повод для подобных развлечений.

– Что бы тут ни случилось, я не имею к этому ни малейшего отношения, даю слово. А уж моего отца вам никто не дал права оскорблять!

Он уставился на меня так, словно силой взгляда хотел выдавить признание в своих и отцовских преступлениях, но я не отвела глаза, мне скрывать нечего. Соревновались, кто кого переглядит, мы недолго.

– Слушайте больше Уэбстер, – фыркнула Линда, – она вам и не того наговорит. Все вокруг враги, лишь она одна непорочно сияет. Мы вообще здесь оказались случайно.

– Вот как? Тогда что это такое?

В руке Болдуина появился лоскут ткани. Небольшой такой лоскут, изрядно залитый чем-то тёмным и уже засохшим, из-за чего рисунка было не разобрать, хотя я внимательно рассматривала. Да и Линда аж шею вытянула в попытках понять, что нам показывают.

– А что это? – осторожно спросила я.

– Это я снял с куста, когда бежал… гм… спасать леди Эллиот, или кто там кричал.

– Возможно, это пропитка для отпугивания вредителей? – предположила Линда, чья фантазия иной раз подсказывала весьма странные ответы на самые простые вопросы.

– Кровь?

– А это точно кровь? – недоверчиво спросила я.

– Точно кровь, уж поверьте, милая кузина.

«Милая кузина» от лица постороннего инора слышать было… странно.

– Не так давно вы говорили, что степень нашего родства не столь велика, инор Болдуин, – едко напомнила я. – Но даже если это действительно кровь, то какое отношение к ней имеем мы с иноритой Эллисон? Мы эту тряпку видим впервые.

– И о том, что в Дисмонде бесследно пропадают люди, вы тоже слышите впервые? – зло спросил он.

– Пропадают? – Мы с Линдой недоумённо переглянулись. – Быть того не может! У нас город маленький, если бы такое случилось, все знали бы.

– И тем не менее уже двое исчезли. Боюсь, что это третий. Точнее, третья.

Теперь и я обратила внимание, что лоскут, скорее всего, от летнего женского платья, поскольку сквозь тёмную субстанцию, которую родственник считал кровью, если присмотреться, проглядывали мелкие цветочки. Но ведь владелица платья совершенно необязательно должна была умереть, чтобы испачкать эту тряпочку. Возможно, она всего лишь порвала платье на бинты для пострадавшего? Мало ли кто мог свалиться на шипы в парке? И не всем так могло повезти, как леди Эллиот. Думать о том, что в нашем городе кого-то убивают, было страшно. Да и не верилось в это совершенно. И не только мне.

– Может, Уэбстер всё это специально по кустам развешивала? – предположила Линда. – Она не боялась идти в парк после услышанных воплей. А её отец точно бы за неё беспокоился, будь там опасно.

– И зачем бы ей таким заниматься?