Яблоко транзита

Между тем потливому наваждению не суждено было омрачить ночь, более того, не дожило оно и до конца рабочего дня. К 16.00 на стол Ушакова легло личное дело якобы тщательно подобранной кандидатуры для очных переговоров с Хамас. Что требовало экстренной отработки тактики обламывания рогов в ряду «кто есть кто». Аврал поглотил ощущение времени, но во благо: повалившись в три ночи как куль на служебный диван, Ушаков испытал сладостное избавление, редкий гость последних полных сыпи малодушия лет.

***

Селеста, Эльзас, Франция15 мая 2021 г.

В поисках точки сборки Алекс то обхватывал затылок руками, то вновь впивался в экран. Страна его подданства и гнездо обитания Израиль – в объятиях стихии. Точнее, сразу нескольких: бунты арабского меньшинства и лавина огненных птиц из Газы, обесточивших общество интенсивного потребления.

Но то не столько потрясение, сколько обнажившийся нерв ответственности: в ловушке колик гегемонизма его сын, адепт праздных лайфхаков, подменяющих, упрощая до предела, его картину мира. Родной человек, нуждающийся в опеке, сколько бы он не отторгал ее…

Приметив нелады сожителя с самим собой, Ольга беспокойно посматривала на него, но осведомиться, в чем дело, не решалась. Не исключено, принимала взъерошенный лик за издержки творчества. Тут Алекс подхватил со стола мобильный и нечто лихорадочно искал, казалось, в разделе телефонных номеров. На памяти Ольги впервые – в редких звонках он всегда откликающаяся сторона.

– Саша, все в порядке? – озвучила, наконец, свое беспокойство Ольга.

Алекс замер, точно услышал сигнал тревоги. Потупив взор, вернул аппарат обратно.

– Светлая моя, все окей. Ожидались послабления по карантину, но пока по нулям, – как можно беспечнее откликнулся он.

На самом деле его подмывало предложить сыну отсидеться в Европе, в то время как его устные обязательства перед Кремлем и Лэнгли прямой контакт с ним исключали. Алекс, так или иначе, не отважился бы, но Ольгин вопрос лишь ускорил возвращение в систему подневольных координат.

Между тем благополучие сына фокус прародителя не покидало, подвигая к разбору нехитрых возможностей Виктора лихо пересидеть. Вне зоны ракетных обстрелов только два региона Израиля – север страны и сектор между Мертвым и Красным морями. При этом обретение сыном ниши безопасности под большим вопросом, ибо гостиничный фонд, полагал Алекс, был там с первыми же залпами по Тель-Авиву разобран подчистую. Теми, кто резвее, расторопнее и, понятное дело, богаче. Да и север страны, вдруг осенило Алекса, весьма хлипкие гарантии – Хезболла в любой момент может открыть «второй фронт».

Алекс стал приподыматься, нацеливаясь в интернет-кафе в трех кварталах от его жилья, ибо свой ІР-адрес для общения с сыном использован быть не мог. Мгновением ранее у Алекса вызрело: сыну лучше всего перебраться в Хайфу к его земляку. Оставалось через сеть разъяснить, где телефонный номер искомой персоны записан.

Раздался сигнал смс-сообщения, судя по мине раздражения на лице Алекса, не столько неожиданность, сколько в разрез задаче, обозначившейся только что. Несколько мгновений он переводил взгляд с гаджета на Ольгу и обратно, должно быть, в растерянности, но, наконец, взял аппарат в руки. Его губы пришли в движение, будто воспроизводя послание про себя. Он вновь уселся, точно в поиске опоры и отрешенно обследовал интерьер комнаты.

– Оль, я выйду в магазин за новой версией текстового процессора, – объявил Алекс, зафиксировав на партнерше взгляд. (Предлог – так себе. Хоть и весомее похода за сигаретами, но убедить может только профана, не понимающего, что Сеть – бескрайний рынок, активируемый парой кликов. Тем более, при покупке программного обеспечения, «отгружаемого» в считанные мгновения, едва Генеральный Процентщик очередной пункцией твоей кровушки удовлетворится).

– Саша, я с тобой! – голосом, не терпящим возражений, заявила спутница. Чем дольше Ольга узнавала своего последнего, с ее слов, мужчину, тем больше тревожилась за него. От него за версту тянуло тайнами Большой Игры, стало быть, риска.

– Ты не можешь, дорогая, – возразил Алекс. И заключил: – Это особый случай, поверь мне на слово.

Алекс живо шагал к ресторану «Chez Michel», у входа в который сообщение оговаривало встречу с эмиссаром кремлевских. Первую за пять месяцев его свободного плавания после нескольких отнюдь не противоэпидемических карантинов.

От нее было не отмахнуться. Гарантия явки – даже не пустившая седину закладная его безопасности у кремлевских и не их хлебный подряд, а сама Одиссея, жившая особой, полной окопной правды жизнью. Этот неукротимый пульс авантюры то и дело будоражил его отгородившийся фортецией мир, неумолимо толкая в штыковую.

Контактом оказался паренек, не больше восемнадцати, с голубой бейсболкой Евро-2020 и мотороллером – уникальные приметы из эсэмэски. Столь юного связного Алекс не ожидал, как и не помышлял, что им будет чернокожий.