Яблони на Марсе

— У них пилы и дробильная машина. — Ена снова глядела вниз, склонившись над парапетом. — Но не в этом дело. Если до Фео добраться невозможно, они должны были вернуться через три дня. Прошла неделя. Все кончено.

— Не нужно отчаиваться, госпожа! Поговорим об этом позже. — Фотий недовольно косился на Ксея, но барской напыщенности в его голосе поубавилось. — У нас ведь есть запасной план…

— Какой план? — Княжна досадливо усмехнулась. — Воздушный шар?

— Бесполезно! — снова не по чину вылез Ксей. — Газовые фонтаны на каждом шагу. Так-то их не видно, а как пыхнет один-другой, так ясно — лесом стоят по всей степи. Шар, надутый водородом, через такой столб не пролетит — упадет. А тепловой, с горелкой — и говорить нечего. Пшик — и все…

— Все-то он знает! — Фотий покачал головой. — Может, нам его в Академию перевести из сторожей? Боюсь, президента подсидит…

Ксей позволил себе улыбнуться вслед за Еной. Наставник, как видно, всеми силами старался отвлечь княжну от мрачных мыслей. Оттого-то он и не прогнал до сих пор Ксея, не велел посадить его в холодную за излишнюю свободу обращения. Старик видел, что беседа с этим простоватым парнем сейчас нужнее Ене, чем его собственные высокомудрые увещевания. Ксей и сам понял, что от него ждут не гвардейских поклонов и не уставных равнений. Он, простой строитель и по совместительству сторож, запросто беседовал с княжной и наставником, а начальник караула вместе с дежурной сменой стояли перед ними навытяжку, боясь пошевелиться. Однако Ксея не слишком занимала плывущая в руки фортуна.

— Да, — сказал он, — я простой строитель Стены. Я не знаю, как пройти к островам, и я не знаю, зачем это нужно.

— Мы могли бы подать сигнал, — сказала Ена, — когда-то маяк острова Фео был виден с материка. И если на материке еще кто-то…

— Вы в это верите? А я думаю, везде одно и то же. Претворение ходит по суше не хуже, чем по морю. Нам еще повезло, что вовремя начали строить Стену!

Наставник возмущенно затряс бородой. Этот мальчишка совсем обнаглел! Он уже перебивает княжну!

— Ну, ты, строитель! — начал было Фотий, но Ена нетерпеливо отмахнулась от него, как от жука-трещотки.

— Что же ты предлагаешь? — спросила она Ксея.

— Нас все равно накроет рано или поздно. Волны претвора с каждым годом все выше, а Стену нельзя надстраивать до бесконечности. У нас все меньше воды, несмотря на усердные молитвы Водолею…

— Молитвы — не твоя забота! — сварливо вставил Фотий. — Водолей милостив…

— Воздух тоже уходит, — сказал Ксей. — Жизнь уходит с нашей земли! Но ее можно сохранить…

— Как? Как? — Ена схватила его за руку, будто хотела, чтобы он вот сейчас, сию минуту спас ее и весь народ от Претворения.

— Нужно строить не Стену, а Убежище, — сказал Ксей.

Пальцы княжны разжались, рука повисла без сил.

— На это нет времени. Мы не успеем создать Убежище, в котором смогут жить сто пятьдесят тысяч человек.

— Жить не смогут. Но могут — спать. — Ксей поймал на себе пронзительно сверкнувший взгляд наставника. — Не правда ли, владыка? Слуги Водолея научились погружать человека в бездыханный сон.

— Кто тебе сказал?! — глухо пророкотал Фотий.

— Слухом Стена строится, — поговоркой ответил Ксей.

— Тише ори! — Наставник с опаской покосился на караул. — Это же священный секрет!

— Раз секрет, значит, правда! — Ксей радостно потер ладони. — Выроем Убежище, укупорим как следует, и пусть люди спят! Вот тогда кто-нибудь, не торопясь, построит дорогу к маяку и подаст сигнал.

— Кто же построит, если все будут спать? — Княжна смотрела на Ксея большими, ожившими вдруг глазами.

— Я, благословенная госпожа!

* * *

— Пиропатроны отработали. Спускаемый аппарат отделился штатно. Как слышите, Титаны?

— Поехали! Подсвети-ка нам планетку, Игорек!

— Раскрытие отражателя через сто двенадцать секунд. Потерпите, Титаны. Как самочувствие?

— Как в лифте. Ты не знаешь, на каком этаже здесь буфет?

— Отставить болтовню! — Командир повернулся ко мне. — Не можешь ты, Леха, без своих фантазий! Докладывай телеметрию!

— Докладываю. Снижение двести. Орбитальная сорок — триста восемь, склонение шесть. Включение двигателей через девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…

В иллюминаторе вспыхнула белая полоска горизонта, приближалась освещенная сторона планеты.

— Есть визуальный контакт! — сказал Игорь. — Вон он, «Маячок»!

— Ноль двадцать одна. Начинаю корректирующий виток, — командир говорил сухо, как на тренировке, а нас с Витькой, похоже, слегка колбасило.

Меня, во всяком случае. Все-таки тут вам не тренажер. Мы действительно садимся на эту мерзлую планетку, садимся первыми в мире, и все такое… Как-то еще сядем. Да как потом взлетим… Господи, неужели когда-нибудь все это будет позади? Нет, я не трушу, просто есть у меня такая специальная мысленная фраза, которая приносит удачу. Кажется.