Яблони старца Амвросия (сборник)

«Не ты ли слуга того приезжего епископа?» – отчего-то пришли мне на ум слова Пелагии. Как я тогда был возмущен тем, что блудница приняла меня за слугу! Однако затворнику на тот же самый вопрос я ответил с величайшим почтением:

– Да, досточтимый отче. Я и впрямь у него служу.

– Пусть он помолится за меня, – промолвил Пелагий. – Ведь твой владыка – апостол Господень.

Немного помолчав, он добавил:

– Молись за меня и ты, почтенный брат мой.

Как я хотел услышать от затворника еще хотя бы словечко! Однако он не сподобил меня этой чести. И, захлопнув окошко своей кельи, принялся петь псалмы. Так что мне оставалось лишь отправиться восвояси, сожалея о том, что беседа с Пелагием оказалась столь краткой.

Весь оставшийся день я обходил местные обители, брал благословение у тамошних отцов. И куда бы я ни пришел, везде мне с восхищением, с почтением, с изумлением рассказывали о подвижнике Пелагии с Масличной горы. Похоже, его здесь почитали за святого. Впрочем, вполне заслуженно. Нет, мне все-таки надо вернуться к нему и попросить его сказать мне что-нибудь на пользу душевную. Я сохраню слова этого угодника Божия в своем сердце как сокровище и буду помнить их всю жизнь.

На другой день я снова поднялся на Елеонскую гору. Однако напрасно я стучал в окошко кельи затворника, напрасно умолял ответить мне – изнутри не донеслось ни звука. Я ушел ни с чем, теряясь в раздумьях, отчего Пелагий не удостоил меня хотя бы словом. Или этот великий подвижник счел недостойной для себя беседу с простым дьяконом? Пожалуй, что так…. И все же я не вернусь в Илиополь, пока не получу от него душеполезное наставление! Ведь я нуждаюсь в нем, как умирающий от жажды – в чаше воды!

Утром следующего дня я опять пришел к келье Пелагия, моля Господа, чтобы хоть на сей раз Он дал мне побеседовать с затворником. Но оконце его кельи опять было закрыто наглухо. Я приник ухом к ставне, прислушался. В келье царила мертвая тишина. Что случилось? Может быть, затворник по своему смирению решил избежать славы от людей и покинул эти края? Или он… умер? Нет! Только не это! Как же я теперь получу от него наставление?!

Объятый страхом, я попытался найти в ставне хоть крохотную щель и заглянуть внутрь кельи. Напрасно! Тогда я надавил на ставню… потом еще сильней… Окошко распахнулось, и я увидел, что затворник лежит ничком на полу своей кельи. Приглядевшись, я понял: он мертв. Тогда я со всех ног побежал в город, чтобы возвестить всем: затворник Пелагий отошел ко Господу.

Эта весть немедленно разнеслась по всему Иерусалиму и его окрестностям. Дали знать даже самому Иерусалимскому патриарху. Вслед за тем на Елеонскую гору поспешили иноки из городских и пригородных монастырей. Их вел я.

Мы выломали дверь кельи Пелагия. Я первым вошел туда, поднял с земли бездыханное тело затворника и вынес его наружу. В этот миг монашеский куколь спал с головы усопшего, и я увидел его волосы. Вероятно, когда-то они имели золотистый цвет. Но эти волосы были не мужскими, а женскими. Выходит, затворник Пелагий на самом деле был женщиной? Неужели?

Когда иноки обряжали и умащали миром тело усопшего затворника, моя догадка подтвердилась.

– Так это женщина?! – изумились монахи. – Вот это чудо! Слава Господу за то, что у Него так много сокровенных подвижников – не только мужей, но и жен!

Известие об этом новом чуде облетело весь Иерусалим. А тем временем на Елеонскую гору шли все новые и новые люди, чтобы почтить память новопреставленной подвижницы, рабы Божией Пелагии. Кого там только не было: монахи и монахини, миряне и священнослужители, и даже сам патриарх! Казалось, в тот час на Масличной горе собрался весь Иерусалим. Тело Пелагии с великим почетом и благоговением уложили на погребальное ложе и под пение псалмов и молитв понесли, чтобы похоронить в честном и святом месте. Лишь я стоял возле опустевшей кельи почившей затворницы, не смея присоединиться к погребальному шествию. Я стоял молча. Хотя из сердца моего рвался отчаянный безмолвный крик:

– Пелагия! Сестра моя! Пелагия!

Потому что когда я поднимал с земли ее тело, в мои руки, сорвавшись с ветхого шейного шнурка, скользнула маленькая деревянная рыбка. И несмотря на то что она потемнела от времени и пота, я смог прочитать выцарапанное на ней имя – Иаков. Свое имя.

Как я мечтал найти сестру, с которой нас разлучили злые люди! И Господь дал нам встретиться вновь. Только тогда, в Антиохии, я не узнал Пелагию. Потому что ненависть и презрение ослепили меня. Я видел в ней всего лишь презренную блудницу, не догадываясь о том, что передо мной – моя утраченная сестра. Горе мне! Я хотел получить от затворника Пелагия душеполезное наставление, которым бы руководствовался всю свою жизнь. И вот оно: моя сестра, очистившись крещением и покаянными подвигами, вознеслась в райские обители, словно белая голубка, взмывшая в небесную высь. А на мою долю остались лишь запоздалые слезы раскаяния. Ведь в свое время я отрекся от своей сестры-блудницы! Но что мне делать теперь – недостойному брату святой угодницы Божией?!