Яд для императора

Ничего этого князь Орлов вслух, конечно, не сказал. Он решил взять с неизвестным чиновником тактику молчания. С людьми, не слишком уверенными в себе, она часто приносила успех.

Орлов молча указал вошедшему на стул, стоявший сбоку от его роскошного стола. А когда тот уселся, еще некоторое время рассматривал лежавшие перед ним бумаги — выдерживал посетителя, доводил до нужной кондиции. А выдержав, вдруг бумаги отодвинул и уставился на посетителя в упор. Многие, входившие в кабинет графа Орлова, при таком его обращении робели, начинали путаться и вставали в положение подчиненное — хотя были и при высоких чинах, и при званиях.

Однако Кирилл Углов от пристального взгляда его высокопревосходительства нисколько не оробел. Расценив такой взгляд как приглашение говорить, он негромко произнес:

— Я прибыл к вам, ваше высокопревосходительство, по личному поручению нового императора. Вот записка Его Высочества, адресованная вам. В ней изложена суть дела.

И он подал князю сложенный вчетверо листок гербовой бумаги, скрепленный сургучной печатью. Шеф жандармов искоса взглянул на листок; в глаза ему сразу бросился вензель покойного императора в верхнем углу. Этот его взгляд не остался незамеченным.

— Писано на бумаге покойного Его Императорского Величества, — счел нужным пояснить статский советник. — Сами понимаете, Александр Николаевич еще не обзавелся собственной канцелярией…

«Александр Николаевич! Однако! — отметил про себя Орлов. — Этак про Государя может говорить или болтун, вертопрах, или лицо достаточно близкое. На болтуна этот Углов не похож. Нет, явно не похож. Значит — особо доверительные отношения? Интересно, интересно…»

Он сломал сургуч, развернул письмо и стал читать. По мере чтения выражение его лица изменилось, и вместо величавого довольства (маска, с которой князь обыкновенно проводил часы в присутствии) оно выразило неподдельное изумление.

— Как же это прикажете понимать?! — воскликнул он, дочитав письмо до конца. — Вам поручено расследовать обстоятельства смерти императора Николая Павловича? И вот здесь, здесь!

Тут граф ткнул пальцем в листок.

— Здесь говорится о возможном убийстве! Но этого не может быть!

— Почему же, ваше высокопревосходительство? — спросил посетитель все так же тихо.

— Да как такое могло прийти вам в голову?! — вскричал шеф жандармов. — Вы что, подозреваете кого-либо из особ, приближенных к покойному Государю? Допускаете государственный переворот?

— А почему бы и нет? — возразил чиновник для особых поручений. — Разве в прошлые царствования не случалось подобных…

— Да, случалось! — гремел князь. — Но то были другие времена и другие правители! Правители слабые, или чрезмерно жестокие, или неспособные к управлению… Император Николай Павлович никак не походил на этих… этих… Как можно такое допускать?!

— Я, собственно, не имел в виду непременно заговор при дворе, — заметил Кирилл Углов. — Рассматриваются и иные возможности.

— Возможности? Какие возможности? — шеф корпуса жандармов удивился так сильно, что даже забыл про гнев.

— Вы же понимаете, что в государстве имелись силы, испытывающие по отношению к Государю совсем иные чувства, нежели мы с вами. Силы, считающие Николая Павловича виновником происшедших с ними несчастий…

— А, вы имеете в виду поляков! — воскликнул Орлов. — Это — да! Эти, конечно, желали бы свести помазанника Божия в могилу. Но — руки коротки! Никто из этих Высоцких и Чарторыйских не имеет доступа ко двору. Их и близко не было в окружении императора!

— Вовсе не обязательно находиться в окружении императора, чтобы организовать его убийство, — заметил на это статский советник. — И вовсе не обязательно быть в прошлом участником восстания. Это может быть лицо вовсе неизвестное. Кто-нибудь из слуг… Или из медиков…

— Вы что, допускаете, что император погиб от рук собственных медиков? — вновь возвысил голос граф Орлов. — Немыслимо! Слышите, милостивый государь: это немыслимо! И вы что, полагаете, что наше жандармское ведомство совершенно бессильно и не может выявить злодея? Какая наглость! Черт знает что такое!

— Хочу напомнить вам, ваше высокопревосходительство, — спокойно заметил на это посетитель, — что я действую не по своей инициативе, а волею нового императора. Государь далек от мысли винить вас в каком-либо упущении — тем более что собственно управлением корпусом жандармов занимается в последнее время генерал-майор Дубельт. Государь хотел бы лишь одного: беспристрастного и профессионального расследования всех обстоятельств, связанных со смертью его отца. А к вам он питает прежнее расположение, какое питал и покойный император.

— Вот как? — уже совсем иным тоном произнес Алексей Федорович. — Действительно, если на то есть воля нового Государя… Расследование… Как это вы выразились? Беспристрастное и… какое?