Яд для императора

— Родственников не будет, — согласился с товарищем Дружинин. — Так что решение будем принимать мы. Вы сказали — на Волковском кладбище? Там, кажется, есть место, где писателей хоронят?

— Писателей? — удивился полицмейстер. — Нет, не слышал… Разве что критика Белинского не так давно погребли. Это место я знаю.

— Вот-вот, оно самое! — воскликнул Дружинин. — Белинский, Добролюбов, Писарев… Вот там Катю и надо положить. Ей бы это понравилось…

— Хорошо, я распоряжусь, — кивнул Глухов. — Сегодня 10-е, стало быть, хоронить будем 12-го. Так?

— Хорошо, пусть 12-го, — согласился Углов. — Но только чтобы утром, не позже десяти часов. Я, видите ли, спешу — мне надо прибыть… с докладом.

— Хорошо, я батюшке скажу и на кладбище распоряжусь, — согласился Глухов. — Что ж, если этот вопрос мы решили, давайте займемся арестованным. Сейчас время позднее, допрос проводить уже, пожалуй, не будем. Сейчас его отвезут к нам, в полицейское управление. Там есть камеры предварительного заключения, там до утра посидит. А утром прошу пожаловать ко мне в кабинет, там снимем с нашего злодея допрос по всей форме. Хорошо?

— Нет, откладывать нельзя! — твердо заявил Углов. — Вы же слышали — он и сейчас твердит, что никакого отношения к убийству Государя не имеет. А за ночь он в этом своем упрямстве еще укрепится, придумает отговорки… Допрашивать надо сегодня, сейчас!

— Ну, хорошо, если вы так настаиваете, давайте сейчас, — пожал плечами Глухов. — Я привык ночами работать. Садитесь вон в ту пролетку, вместе и поедем ко мне в управление.

— Нет, так тоже не пойдет, — остановил его Дружинин. — В управлении он точно так же будет запираться, как и здесь, когда мы объявили ему о причинах ареста. Нам нужны особые средства, совсем особые! Надо, чтобы он признался, чтобы все выложил. Все, что знает!

— Не пойму, о чем вы говорите! — нахмурился полицмейстер. — Что за особые средства такие? Если вы о пытках, так они запрещены еще указом императора Александра Павловича, уже полсотни лет тому назад…

— Ну, почему обязательно пытка? — пожал плечами Дружинин. — Просто такие особые средства… У нас нет времени, чтобы уламывать этого субъекта, ходить вокруг него на цыпочках. Нужно такое место, где бы у него быстро развязался язык. Скажем, если там будет гореть огонь… Кузница или доменная печь…

— Нет, кузница не подойдет, — покачал головой Углов. Как видно, он думал о том же самом. — Там будет слишком похоже на обычную пытку, и Никита Фомич воспротивится.

— Обязательно воспротивлюсь! — воскликнул полицмейстер. — Я вас решительно не понимаю! Почему вы так спешите? Почему обязательно хотите нарушить законодательные установления?

Члены оперативной группы переглянулись. Надо было обязательно убедить полицмейстера Глухова в своей правоте. Без этого они не могли добиться нужного результата. Не похищать же бывшего лакея, чтобы допросить его в укромном месте! Это могло закончиться провалом.

— Поймите, Никита Фомич, мы имеем дело не с обычным злодеем, каких вы видите каждый день, — обратился к Глухову статский советник. — Это государственный преступник, пошедший на невиданное дело — хладнокровное убийство императора! К тому же, как мы подозреваем, совершивший это преступление по заданию какой-то из европейских держав. То есть у него имеется множество причин, чтобы скрывать свое подлинное имя и имя того, кто его послал. В таких случаях обычные нормы дознания не действуют! К тому же у меня имеется Высочайшее распоряжение закончить расследование непременно к 12 мая. Вот почему титулярный советник Дружинин настаивает на особых условиях допроса. Я тоже полагаю, что…

— Придумал! — внезапно перебил его Дружинин. — Вокзал, вот что нам нужно!

— Вокзал? В каком смысле вокзал? — удивился Глухов.

Углов же, видимо, понял замысел своего товарища, потому что заявил:

— Да, Никита Фомич, нам необходим именно вокзал! Распорядитесь, чтобы преступника отвезли на Николаевский вокзал. И мы туда же отправимся.

— Ну, хорошо, поедем на вокзал, — пожал плечами полицмейстер. — Но учтите, что вы меня не убедили, и недозволенных мер воздействия на арестованного я не допущу.

— Все будет в рамках закона, — успокоил его Углов.

Полицмейстер дал команду своим помощникам на покойницких дрогах, и они направились в морг. А карета с арестованным и пролетка полицмейстера, в которой ехали и члены опергруппы, направилась на Николаевский вокзал.

— Ну, а теперь куда? — спросил Глухов, когда оба экипажа остановились перед зданием вокзала.

Вопрос свой он адресовал Углову, однако титулярный советник ответил вместо своего начальника.

— Теперь нам нужен паровоз, — заявил он. — Желательно — под парами. Не знаете, сейчас на станции есть паровозы, готовые к отправлению?

— Понятия не имею, — пожал плечами полицмейстер. — Но сейчас узнаю. Синицын! — позвал он, обращаясь к агенту, сидевшему на козлах. — Сходи-ка, братец, к начальнику станции, спроси, есть ли поезда, готовые к отправлению.

— Да, чтобы паровоз был под парами! — пояснил Дружинин.

Агент удалился в сторону служебных помещений. Спустя некоторое время он вернулся и сообщил: