Яд для императора

— Господин начальник извещает, что никаких пассажирских поездов до утра не будет. Только грузовые составы. Один как раз готовится к отправлению. Стоит на шестом пути.

— Отлично! — воскликнул Дружинин. — Отправляемся на шестой путь!

Он подскочил к карете, распахнул дверь и приказал арестованному:

— Вылезай! Да поживее, мразь!

— Что же вы ругаетесь, ваше благородие? — отвечал арестованный, выбираясь из кареты. — Арестовали ни за что ни про что, а теперь еще обзывают по-всякому…

— Можешь не называть меня «ваше благородие», — заявил на это Дружинин. — Ты, я думаю, тоже не из простых людей. Но от этого ты не становишься лучше! Впрочем, не будем терять времени; главный разговор у нас впереди. Пошел, чего встал!

И он подтолкнул задержанного в сторону железнодорожных путей. За ним последовал Углов, за ним — полицмейстер с агентом. Процессия из пяти человек миновала первые два пути, на которые подавались пассажирские составы. Затем пришлось спуститься на железнодорожное полотно и огибать стоявшие здесь товарные составы. Достигнув шестого пути, Дружинин уверенно повернул налево, где находилась голова поезда. Вскоре показался и паровоз. Титулярный советник быстро вскарабкался в кабину и приказал находившейся там поездной бригаде:

— Ну-ка, ребята, ступайте пока, чайку попейте. У нас тут дело государственной важности.

Машинист начал было возражать, но затем, поняв, что имеет дело с людьми высокого ранга, махнул рукой и последним покинул паровоз. Тогда Дружинин высунулся из кабины и скомандовал:

— Ну что, Андреич, пускай наш закадычный друг Григорий сюда лезет, и ты за ним. А больше нам здесь никто не нужен. Да и тесно тут, троим едва места хватит.

— Нет, я не могу допустить, чтобы допрос задержанного проходил без моего присутствия, — заявил Глухов. — Я здесь представляю закон! И пыток я не допущу!

— Хорошо, залезайте, — разрешил титулярный советник, который окончательно взял инициативу в свои руки. — А насчет пыток посмотрим…

Услышав слово «пытки», задержанный поначалу категорически отказался залезать на паровоз. Однако, получив от Углова пару чувствительных ударов, смирился и стал подниматься по лесенке. Вслед за ним поднялись Глухов с Угловым. Агент Синицын остался на земле.

Когда все четверо оказались в кабине, Дружинин распахнул дверцу топки. На пришедших пахнуло жаром — в топке вовсю бушевало пламя. Однако титулярному советнику этого жара, видимо, было мало. Он схватил лопату и, умело орудуя ею, словно заправский кочегар, подбросил в топку еще угля. А затем сказал, обращаясь к руководителю группы:

— Теперь это орудие труда какое-то время не понадобится. Можно использовать его для других целей. У тебя веревки много?

— Достаточно, — отвечал Углов.

— Тогда давай, привязывай его к лопате, — распорядился Дружинин.

— А, так ты хочешь сделать, как в ГРУ с предателями поступали! — догадался статский советник. — В печку его засунуть!

— Точно так, — кивнул Дружинин. — Я только еще не решил: с головы начинать или с ног. Правильней, наверно, ногами его подавать: так дольше мучиться будет.

— Что значит — в печку?! Меня — в печку?! — закричал бывший лакей. — Как это?! Это против всяких цивилизованных норм!

— А яд императору подсовывать — это по нормам? — спросил его в ответ Углов.

— А с бандитами дружбу водить — это цивилизованно? — добавил Дружинин. — Между прочим, к тебе, гадина, еще особый счет есть. Из-за тебя погибла женщина… Лучшая женщина, которую я когда-либо знал! И ты за это ответишь!

— Помогите! — вскричал бывший лакей, кидаясь к полицмейстеру. — Защитите меня от этих извергов! Я вам все расскажу, клянусь! Завтра же! Только увезите меня отсюда!

— Да, я так и сделаю! — заявил Никита Фомич. — Вижу, что допустил ошибку, дозволив вам привести арестованного сюда. Я его забираю и ухожу.

И он действительно взял бывшего лакея Кругликова за рукав. Однако титулярный советник бесцеремонно скинул руку полицмейстера и отодвинул его в сторону.

— Вы, Никита Фомич, пока отдохните, — заявил он. — Вон там, на скамеечку, сядьте и отдохните. Вы свой протест против наших действий заявили — и достаточно. Дальше за все мы со статским советником отвечаем. А если попробуете нам помешать — придется отправить вас наружу, к вашему агенту.

Никита Фомич попробовал настоять на своем, но на помощь Дружинину пришел Углов, и полицмейстер сдался.

— Ладно, драться я с вами не буду, — сказал он. — Но имейте в виду — за нарушения закона вам придется отвечать.

— Так и быть, ответим, — сказал Дружинин. После чего произнес, обращаясь уже к задержанному: — Да не брыкайся ты так, стой смирно! А то вон лопата ходуном ходит. И давай, дорогуша, открой ротик пошире, я вон эту тряпицу тебе в него засуну, чтобы не орал.

— Не надо тряпицу! Не надо на лопату! — зачастил задержанный. — Зачем затыкать мне рот? Ведь вы хотели услышать мои показания!

— Да, хотели, — подтвердил Углов. — А что, ты уже готов их дать?

— Я готов, совершенно готов! — вскричал бывший лакей. — Я все расскажу, с самого начала!

Члены опергруппы переглянулись.