Яд иллюзий

 По одной из версий следствия, произошедшее несчастье может являться результатом конфликта на фоне личных отношений, однако, покуда длиться расследование, говорить наверняка о причинах убийства и причастности к нему обвиняемого еще слишком рано…

 Данные районной прокуратуры утверждают об отсутствии в своей практике подобных происшествий, и поэтому следственная группа призывает горожан быть бдительными, не поддаваться панике, но в случае, если возникнет полезная для расследования информация, непременно обратиться в прокуратуру или в отделение милиции…» 

 Сухое, сжатое, схематическое изложение криминальной хроники, которое меня всегда раздражало, и от которого нельзя было уклоняться.

 Шеф долго морочил голову увещеваниями о «громкой» статье, пока я, наконец, не рассказала ему о просьбе следователя.

 Вряд ли ему пришлась по душе такая новость, он побелел от злости, и все же вынужден был ее проглотить.

 – Ладно, Анна, – смиренное наитие. – Ты профи и сама знаешь, что делать.

 Я снова задумалась о словах Черныша.

 Предположим, убийца (если это действительно не Гришин) прочтет в газете, что арестован кто-то другой. Может, попадясь на уловку, лицедей снимет маску и выйдет на свет? Не на это ли рассчитывал главный следователь?

 Черныш производил впечатление человека грамотного и опытного. Если он надеялся закрыть папку с делом  в течении нескольких недель, может, так и будет.

 В случае, если убийца, к примеру, – это морально-неустойчивый псих, задушивший девчонку сдуру, в порыве тупой ярости, после чего спрятался подальше и ждал теперь, чем все закончится. Конечно, его можно легко поймать на крючок.

 Только это портрет примитивного пятнадцатилетнего недоумка, или же, правда, маньяка. Но картина выглядела намного сложнее: проституция, наркотики, ревность. И как он сам заметил, это убийство не случайное стечение обстоятельств. У кого-то могла быть серьезная причина покончить с  девушкой.

 « Сроду здесь такого не было» – утверждает моя бабуля. И к ней бы прислушаться.

 Даже если Черныш щелкает подобные дела на закуску, как белка орешки. Даже если мне не ведомо, какие методы он использует в своей работе, и на что в действительности рассчитывает.

 Но я уже догадывалась к тому моменту, что за страх гложет мою душу.

 Я почти не сомневалась, что имя убийцы навсегда останется тайной.

 Кардинальное зло, тщательно продуманный ход кукловода, вот что представляло собою это убийство.

 Это могло быть и отголоском прошлого. Но разве интуиция не сильнее логики?

 Сидя в тот момент перед компьютером, я и предположить не смела, какой сюрприз поджидал меня вскоре.

 Жизнь, оказывается, довольно часто ломает стереотипы. И пока лесорубы линчуют волка за то, что он бесправно разделался со старухой, Красная Шапочка стоит у них за спиной с окровавленными руками и, подло скалясь, наблюдает за казнью…

 * * *                                

 – А твоя «криминалка»  стала популярной, да? – поинтересовался Федька, поворачивая ко мне перепачканное крошками от чипсов лицо.

 Парень потянулся, хрустя костяшками пальцев и почесал голову, рыжие волосы встали торчком как у панка.

 – Что? Чего смеешься? – И сам заулыбался.

 – У тебя еда в волосах.

 Федька комически тряхнул головой и обтер лицо футболкой.

 – Так лучше? Здорово, когда ты смеешься. Тебе это обалденно идет, веришь? Смотри, даже дождь прекращается…

 – Тебе бы поемы писать, а не гороскопы, – заметила я. – Уже закончил?

 – Если бы, – тяжело вздохнул парень.

 К обеду обстановка в редакции стала еще более напряженной. Труженики пера общим коллективом подгоняли материалы к печати, возбужденный не на шутку шеф маячил у каждого за спиной, требуя двойной работы, как за два номера, потому что ощущал не только потребность реабилитироваться перед читателями за перенесенный выпуск, но и в самом создании этого спец-выпуска видел огромную ответственность. Внимательно следя за процессом,  время от времени он что-нибудь корректировал, но лицо его оставалось стянутым, крайне сосредоточенным и порою очень недовольным.

 – Готово? – спросил он, когда очередь дошла до меня.

 Я вручила ему еще теплый после распечатки листок. Он задумчиво его прочел и, ничего не сказав, исчез за дверью кухни.

 Лада за соседним столом громко чертыхнулась и спросила, нет ли у меня запасной ручки. Сегодня она выглядела раздражительной, как никогда раньше. Внеплановое составление колонки, трудоемкое высасывание деталей из пальца и, очевидно, сорвавшееся свидание с любовником, явно выбивало ее из колеи.

 Я стояла у приоткрытого окна, спасаясь от ее духов и от внезапно нахлынувшей головной боли.

 – Возьми в сумочке, – ответила я рассеянно.

 Лада крайне редко оказывалась чем-то довольна, излишне напрягаясь казаться серьезной. Что-то непременно ее злило, отвлекало, мешало творческому процессу.