Яд из бездны

Заторможенная речь Дункельхайта действовало как успокоительное. Вспыхнувшая было злость, быстро угасла. Веки стали тяжёлыми, а от холода, проникающего во все части тела, не хотелось шевелиться. Монотонный, механический голос немца действовал гипнотически, и Некрасов чувствовал как медленно и неотвратимо им овладевает безразличие и апатия. Может сказывалось напряжение предыдущего дня, может тяжёлое пулевое ранение. Ему смертельно захотелось закрыть глаза и хотя бы на пару секунд забыться, убраться к чёрту от этого самодовольного чучела, который бубнил о своих грандиозных достижениях.

- Тогда почему ты сам не использовал антидот? - борясь с дремотой, спросил майор.

- Антагонист эффективен если его ввести в организм не позже, чем через час после инфицирования, - ответил Хофман. - С его изобретением я опоздал на год. Для меня он был уже бесполезен. Secunda Vita проник в каждую клетку моего тела. Он стал полновластным хозяином и просто дремлет в ожидании сигнала. Тут уже ничего не поможет...

Голос немца становился всё приглушённее, с каждой секундой отдаляясь всё больше и больше. Некрасов понимал, что теряя бдительность, совершает огромную ошибку, но бороться с усталостью не было никаких сил.

На мгновение мир вокруг исчез. Все звуки заглохли. Перестал ощущаться холод. А потом выброс адреналина вернул к реальности. Некрасов вздрогнул и почувствовал как заколотилось в груди сердце, да так яростно, что перехватило дыхание. Он разлепил веки и уставился на то место, где сидел Дункельхайт.

«Чёрт, как не вовремя я вырубился», - мелькнула мысль.

Сердце колотилось так громко, что отдавалось в висках. На загривке встали дыбом волосы. Доктор Хофман исчез. Только вмятины в кожаной обивке кресла говорили о том, что ещё недавно кто-то в нём сидел.

- Проклятый упырь! - прошептал Некрасов. - Что же ты, сволочь задумал?!

Пистолет лежал на столе, в каком-то полуметре от руки, но как же трудно было его взять. Майор буквально шкурой ощущал лютый, прожигающий до самых внутренностей взгляд. Он буравил затылок, холодил почище мороза. Ему стало казаться, что если он пошевелится то...

Воздух рассёк яростный обезоруживающий вопль. Некрасов только и успел вскочить со стула и повернуть голову. В то же мгновение крупные тёмные зубы сомкнулись на его надплечье и разрывая ткань куртки впились в мякоть. Стараясь вырвать кусок мяса, Хофман трепал его как голодный пёс свою добычу. Отвратительный трупный запах, звериное урчание и холодные костлявые пальцы, вцепившиеся в плечи, вызвали приступ непреодолимой брезгливости.

Некрасов истошно вскрикнул и попытался оттолкнуть от себя выродка здоровой рукой, но мертвец навалился так, что оба они опрокинулись на пол. Сбросить с себя ненавистную тварь, вышибить его поганые зубы, схватить пистолет, опустошить в гнусного людоеда магазин, — эти мысли пронеслись в голове со скоростью света.

Мысль, что мерзкий фаг, инфицированный зомби вирусом, «впрыскивает» в него сейчас «смертельный яд», придала сил. Не чувствуя боли, майор дотянулся раненной рукой до пояса и вынул из кармашка тактический нож. Секунда, вторая — собравшись с силами он упёрся свободной рукой в подбородок упыря и отодвинул от себя мерзкое рыло.

- Получи, нацистская сволочь! - всаживая стальное жало в лоб Хофмана, выкрикнул Некрасов.

Хватка зомби мгновенно ослабла, белесые мутные глаза окрасились кровью. Фаг зарычал и, запрокинув голову, начал сучить костлявыми руками.

С большим трудом, Некрасов отпихнул от себя агонизирующего упыря, отполз к столу и схватив пистолет, замер в ожидании.

Конвульсии фага длились несколько секунд, но потом он перестал дёргаться, несколько раз вздрогнул и навсегда затих.

- Вот и закончилась твоя Secunda Vita! - сплюнув, процедил Некрасов. - Конец твоему дурацкому проекту.

Глава 39

1

В ушах пульсировало. Стало жарко от переизбытка адреналина в крови. Он жадно тянул пропитанный холодом и гарью воздух и не мог надышаться.

«Почему ублюдок обратился в фага, ведь он же говорил, что при минусовой вирус не активен, - подумал майор. - Или не смог совладать с запахом крови и верх взял звериный инстинкт?».

Он поднялся на ноги и опасливо посмотрел на останки Хофмана. Кожа мертвеца стала серой, обвисшей, морщинистой, такой же как у каждого уничтоженного фага.

Некрасов сморщился от боли, с брезгливостью дотронулся до располосованного надплечья. Из глубокой рваной раны, на краях которой отчётливо виднелись следы от зубов, сочилась кровь.

- Сам виноват, - оценивая свои шансы, прошептал майор. - Прощёлкал угрозу, расслабился... теперь хлебай полной ложкой, болван.

Он посмотрел по сторонам и вдруг заметил как по бетонной стене стекает вода. Пожар у входа повысил температуру воздуха и искусственный ледник начал таять.

2

Некрасов хорошо осознавал, чем всё для него закончится. Он видел это много раз, наблюдал издалека с безопасного расстояния, видел у себя под боком, когда его прежние друзья и знакомые превращались в нечто безумное и опасное. Теперь подобное превращение ждало и его самого.