Яд Лаоха

– Торк, – закричала она и побежала к лежащему мужчине без сознания.

День 29

Сония. 5043 – 5051 гг.

Когда Сония побежала к лежащему на тротуаре мужчине, Эгон последовал за ней следом. Кира осталась на месте и ничего не понимала. Сония рухнула перед Торком на колени, схватила за голову, прижала к груди и завыла как раненый зверь. Эгон подошел, пощупал пульс и сказал, что он жив. Предложил отнести его в дом. Когда он поднял его и пронес мимо Киры, та узнала его и стала подвывать, не уступая рыданиям матери:

– Папа, папочка!

В доме Эгон уложил его на диван.

– Бруна, вызывай доктора Гирша, – закричала Сония.

Она села на пол возле дивана и молча рассматривала измученное тело. Они издевались над ним все восемь месяцев, пока он был там. Худой, обросший, грязный. Босиком, в одних грязнущих, рваных штанах. На теле нет живого места. Порезы, ссадины, гематомы. «Зачем они его били? Звери», – думала про себя Сония и старалась не плакать, что бы еще сильнее не напугать дочь. Когда они толпой ввалились в дом, Ральф перехватил Киру и поднял на руки. Она вытирала слезы, но молча смотрела на такого страшного отца.

Когда приехал Доктор, он оперативно обустроил палату в одной из свободных комнат. Эгон перенес Торка туда, и началось длительное лечение. Торк долго не приходил в себя, а когда был в сознании, никого не узнавал. Он был в очень плохом состоянии. У него не досчитались помимо двух пальцев, про которые Сония знала, нескольких зубов и полового органа. Доктор Гирш после обследования сказал, что с ним поработал хирург. Все зажило хорошо. Проблем с мочеиспусканием нет. Судя по швам, операция была давно, когда он был еще в относительно нормальном состоянии. Соние стало так плохо, что доктор, заметив это,уложил на кровать и дал какие-то сильнодействующие успокоительные препараты. Она и так винила себя во всем, а тут покалечили человека ни за что. Это все из-за ревности... Вильос отомстил ему за то, что Торк был ее мужем. Доктор долго ее успокаивал. Объяснял, что мужчина сможет жить и так, но тут чисто психологически тяжело. Он обещал пригласить друга, который поможет с реабилитацией.

Сония плакала и целыми днями сидела рядом. А Вечерами вела себя с Вильосом, как будто ничего не случилось. В первый вечер только сказала короткое «спасибо». Вильос получал от нее все что хотел, и в целом был доволен жизнью.

Через два месяца Торк оклемался. Очень сильно помогла Кира. Она вернула его к жизни. Сония сразу ему рассказала, в какой они ситуации и что это за дом. Вильос разрешил быть официальными супругами и не скрываться от родственников. Заставил подписать документы о неразглашении. Которые, по сути, и не нужны были. Просто у него был заскок, что бы было все по пунктам расписано. Один из них оставалось то, что Сония каждый вечер и ночь проводит у Вильоса. Второй это встреча с Кирой, но уже можно было один день в неделю. И самый главный – чтобы никто не знал об их знакомстве с Вильосом, иначе он заберет Киру себе и Сония ее никогда не увидит. Остальные по сравнению с этими были пустяками.

Сония позвонила Леопе и кратко сообщила о том, что с ними все в порядке. Рассказала про Киру. Леопа плакала от радости и рассказала, что у нее тоже все хорошо и тоже есть ребенок, сын Аслог и он младше Киры на год. Леопа понимала, что подробности нельзя спрашивать, так как их могут прослушивать, поэтому просто была рада, что сестра с Торком живы и их можно навестить, о чем и договорились. Через некоторое время она послала сообщение Феду. Тут же перезвонила Мета и сообщила, что у них все отлично и они рады, что Сония жива. Главная новость была в том, то Фед женился. А вот Мета жениха так себе и не выбрала. Собралась ехать в Таклин, чем обрадовала Сонию скорой встречей.

На новом месте они быстро обжились. Соседи часто приходили в гости. Детский смех снова зазвучал в этой семье. Кира обзавелась новыми друзьями. Подружки приносили пироги от своих мам, которые были рады хорошей соседке. Сония благодарила Торка, что остался жив ради нее и Киры. Она весь день была с ним, пока Кира была в детском учреждении, потом Бруна приводила ее домой, они вместе проводили время до шести, а потом она уезжала до утра. Через полгода Вильос убрал из дома охрану. Они жили, как обычная семья и ни у кого не возникало мысли что, что-то не так.