Яд минувшего

Вылакав полвазы, Матильда намочила портьеру, обтерла лицо, шею и руки. Зеркала в кабинете не было, но ее высочество и так знала, что от нее сейчас даже Бочка шарахнется. Ничего, посидеть с полчасика вверх башкой, отеки спадут, можно будет переползти приемную и добраться до будуара, а там гребни, укропная вода и… фляжка.

2

Больше всего Ричарду хотелось оказаться в другом месте. На войне, в Надоре, в Багерлее, наконец, но Повелители Скал не бегают.

– Доложите его величеству, – громко потребовал юноша. – Герцог Окделл просит о незамедлительной аудиенции.

– Да, монсеньор. – Полуденный гимнет щелкнул каблуками, напомнив о Спруте. Гимнеты хоть и носили цвета Домов, подчинялись лишь государю и своим офицерам. Ричард это помнил, но видеть лиловое было еще неприятней, чем синее. Синий… Цвет смерти – проклятый цвет!

Ночные хлопоты и последующая скачка вытеснили на время и вину, и страх, теперь спешить было некуда и делать нечего. Только ждать, когда сюзерен примет не справившегося с поручением вассала. Юноша твердо решил, что не солжет ни единым словом, но говорить такую правду тяжело и страшно. После Доры и то было проще: рванувшую к подачкам толпу не унял бы сам Ворон. Джеймс Рокслей по праву числился отменным генералом, а его затоптали вместе со всеми. Остановить давку не легче, чем унять сель, но довезти Борна до Барсины казалось несложным…

– Монсеньор, его величество ждет.

Дик для храбрости тронул орденскую цепь и шагнул за порог. Как просто умереть за своего короля и как тяжело не оправдать его доверия!

– Ваше величество. – Кавалер Найери должен называть сюзерена по имени, но сейчас это невозможно. – Мой долг доложить…

– Погодите. – Альдо вгляделся в лицо юноши и хлопнул ладонью по столу. – Теньент, проследите, чтоб нас не беспокоили.

– Повиновение королю! – Лиловая туника исчезла за расписными створками, сюзерен закрыл книгу и подпер рукой подбородок. – Ты вернулся рано. Слишком рано. Только не говори, что вы дрались и Удо отправился в Закат. Мне это не понравится. И я в это не поверю.

– Удо отправился в Закат, – пробормотал Ричард, – но… Дуэли не было!

– Не могу сказать, что я сожалею, – нахмурился Альдо, – но обвинения в убийстве не нужны ни мне, ни тебе.

– Его не убивали… – Попробуй объясни, как ты стоял над спящим, а тот обнимал подушку, бормотал, лягался, не хотел просыпаться. А потом дернулся и умер.

– У него глаза стали синими, – выдохнул юноша, – совсем… Как стекло.

– Что? – подался вперед сюзерен. – Синими?! Когда это было? Где?

– У меня, – отвечать проще, чем рассказывать, – в кабинете Ворона. Я его там запер. Альдо, я его будил, а он умер. Упал на подушку, и все… Я не понял, а он уже мертвый…

– За какими кошками ты его поволок к себе? – бесцветным голосом спросил король. – Вы должны были ночевать в Креша, если не во Фрамбуа.

– Монахи. Мы пытались их объехать, они были везде. Я решил ехать ночью, чтобы люди кардинала не добрались до Удо.

– Значит, монахи? – Сюзерен попробовал улыбнуться, и юноша почувствовал себя еще хуже. – Дикон, вчера Левию было не до Борна. Он служил до полуночи, а клирики вылезли на улицы в память об Эдикте[5]. Истинные боги, с каким же наслаждением я подпишу свой эдикт. Об отмене этой подлости…

– Значит, – переспросил юноша, – они не нас караулили?

– Кто-то наверняка шпионил, но остановить цивильного коменданта столицы может только король. Итак, ты спрятался от монахов. Что дальше? Удо что-нибудь ел? Пил?

– Нет, он спать хотел. Я его отвел в кабинет эра… То есть в бывший кабинет герцога Алва. Там никто не живет, и там есть диван. Дверь я запер, ключ остался у меня. Туда никто не входил, клянусь честью!

– Чем ты занялся, когда запер дверь?

– Ничем… Поужинал, почитал Иренея. Думал найти у него про Гальтару.

– Нашел? – устало спросил Альдо. – Что?

– Очень мало. Он же был из ордена Домашнего Очага и жил позже…

– Жаль, но все равно пришли, прогляжу. И долго ты читал?

– Почти до полуночи, потом пошел к Удо…

Перед глазами вновь блеснул золотистый шелк, а под ногой заскрипела ступенька. Он поднялся северной лестницей, свернул на галерею и уперся в дверь с завитками. А вдруг дело в комнате? Бывают дома, в которых живут кошмары. Повелитель Скал выдержал встречу с мертвым Люра и сумел проснуться, а Борн? Что видел Борн?!

– Ты что-то вспомнил, – понял Альдо. – Говори!

– Свой бред, – потупился Ричард. – После дуэли я спал в той комнате. Мне снились очень… плохие… кошмары, я даже ходил во сне. Не помню, как я выбрался на лестницу, меня нашли внизу без сознания.

Он спасся, а Удо не мог. Он был заперт, он и сейчас заперт. Лежит на черном диване с кожаной подушкой на лице.

– Где он сейчас? – Имени сюзерен не назвал, да этого и не требовалось.

– Там… В кабинете. Я его не трогал, только лицо закрыл. – Святой Алан, запер он дверь или нет?! Если внутрь кто-то заглянет, то решит, что Удо задушили подушкой, но это не так… Взгляд залитых нечеловеческой синью глаз не выдержал бы никто. Даже эр Рокэ!