Яд Минувшего. Часть 1

- Скорее, оно послужило последней каплей, а

вот это письмо, без сомнения, весьма расстроит Его Величество. - Кардинал поднял какой-то листок и протянул собеседнику. - Зло, но хлестко. Горожане будут в восторге. Хотите еще шадди?

- Да. - Каллиграфический почерк, роскошная бумага, знакомый, навязчивый ритм…

«Погляди вокруг, кругом
Тараканы.
Плохо, если лезут в дом
Тараканы.
Так прихлопни башмаком
Та-Ракана.
На столе и под столом
Тараканы.
Хлеб куснешь, а в нем комком
Тараканы.
Так прихлопни башмаком
Та-Ракана.
Зашуршат под помелом
Тараканы.
Захрустят под каблуком
Тараканы.
Так прихлопни башмаком
Та-Ракана.

Сия старинная песня переведена мною с гальтарского во имя общего блага. Древние полагали, она спо собствует изгнанию из жилища тараканов и прочих докучливых гостей, для чего надлежит ее исполнять четырежды в день, сопровождая пение решительными действиями.

Создатель, храни Талиг и его законного короля!

Суза-Муза-Лаперуза, граф Медуза из Путеллы.

400 год К. С. 10-й день З. С.».

- Прочли? - Левий пошевелил свою посудину, утверждая ее в раскаленном песке. По лицу кардинала было трудно что-то понять, но Роберу показалось, что клирик доволен.

- Прочел. - Удо жив, на свободе и не собира-

ется сдаваться, но тогда где он? Неужели у Левия? - Откуда оно?

- Из храма Создателя Милосердного, - охотно сообщил кардинал. - Было в ящике для просьб о поминовении. Не думаю, чтобы граф Медуза огра ничился единственным посланием.

Можно ставить Моро против таракана, не ограничится. Кардинал помешал шадди:

- Адриан писал, что благородство мужчин из меряется подлостью и никчемностью навязавшихся им женщин. Полагаю, верно и обратное. Никчем ность и подлость мужчин измеряется благородст вом оставивших их женщин. Я не встречал дамы благородней принцессы Матильды. Что до вашей кузины, то подобную добродетель легче найти в Эсператии, чем в жизни… Их выбор - весьма пе чальный знак для Его Величества.

Глава 9. НОВАЯ ЭПИНЭ

400 год К. С. 15-й день Зимних Скал

1

Утыканная растрепанными вишневыми метелками деревушка была паршивой, а постоялый двор с пьяным в стельку лисом на вывеске и того хуже, но куда деваться? Люди потерпят, а лошадям нужен отдых, иначе останешься на своих двоих.

- Что, гица? - Осунувшийся Лаци все равно усмехался. - Заедем или дальше?

Бочка решил заехать. Матильда с трудом удержала почуявшего жилье жеребца, Темплтон уже привычно молчал, его гнедой линарец печально втягивал ноздрями пропахший дымом ветер. Умей кони скулить, гнедой бы заскулил.

- Часа два, не больше, - решила Матильда.

- Как гица велит, - подкрутил ус доезжачий, заворачивая белоногого Витязя. Что конь, что хозяин были бодрей попутчиков, парочка хорн была бы им не в тягость, но в дороге решает слабейший.

- Рассиживаться не будем. - Рука принцессы привычно потянулась к пистолетам. Деревушка казалась безобидной, но кто их тут разберет.

- Кто рассиживается, гица? - хохотнул Лаци. - Мы? Да мы скачем, как борзые за зайцем.

- Скорей, как зайцы от борзых, - пробормотал Дуглас. Он тоже не расставался с оружием даже ночью.

- И зайцам лежка нужна, - напомнил доезжачий, сам походивший на борзую. - А вот и хозяин!

Выскочил, твою кавалерию, сейчас начнет шкуру драть. Деньги таяли до безобразия быстро. Дуглас уже просадил все, что имел, вчера в ход пошел кошелек Матильды, а до Алати еще ехать и ехать.

- Какая радость, - пузан в синем фартуке всплеснул ручищами, словно девица, - какая неслыханная радость! Такие гости! Прямо весна на дворе! Сюзанна! Сюзанна! Бездельница проклятая… А ну иди сюда…

- У тебя много народу? - хмуро осведомился Темплтон.

- Никого, - замотал головой хозяин, - ну как есть никого нет… Такое разорение, господа, такое разорение… Не ездят люди, боятся, а что делать бедному Франсуа? Умирать с голоду?

Такой, пожалуй, умрет. Брюхо - хоть сейчас рожай, да не ребенка, а теленка.

- Ячмень найдется? - Главное - кони, всадники - дело шестнадцатое.

- Найдется, - замахал лапами хозяин, - как же не найтись? Грех таких славных лошадок обижать… Сразу видать, голубчикам досталось… Господа такие смелые, такие смелые. В наше время ездить - по восемь жизней иметь.

- У нас по шестнадцать, - подмигнул Ласло. Чем ближе была Алати, тем веселей становился доезжачий. Мерзавец ехал домой и вез свою гицу, а в Тал иге он ничего не забыл.

- Господин любят пошутить, - захохотал трактирщик, - а старый Франсуа посмеяться. Амбруаз, где ты там, кошкин сын?

- Да тут я. - Здоровенный детина благоухал навозом, во вставшей дыбом волосне запуталось сено. - Ух, красавчики какие…

- Ячменя задашь, - велел Франсуа, беря ли-нарца под уздцы, - да подковы погляди, а то знаю тебя…