Яд ревности

Чем дальше он искал, тем больше приходил в отчаяние. Киллером мог быть и вон тот кретинского вида тип с «ирокезом», в огромных черных очках, и солидный господин с портфелем, и бомж в лохмотьях, и даже священник в рясе с бородой и длинными волосами… Даже инвалид в коляске! Даже высокая неуклюжая женщина с солнечным зонтом! Он прогонял подозрительных через программу распознавания лиц, которая давала какие-то проценты совпадений, но они были слишком малы. Сумасшедшая надежда на удачу таяла, след остывал с каждым днем…

Наконец он осознал, что след потерян безнадежно. Все утратило смысл. Он вернулся домой и погрузился в существование, которое трудно было назвать жизнью. На кухне, в углу, копились водочные бутылки, а в нем самом – злая сила, искавшая выхода. Однажды у магазина он подрался с какими-то хмырями, которые всего-то хотели прикурить, и ему на время стало легче…

В комнаты он старался не заходить, жил на кухне. Здесь ел, заваривая китайскую лапшу, здесь же и спал на кухонном диванчике, стараясь не просыпаться подольше. Но летнее солнце вставало рано, будило его, и он со стоном начинал бесконечный, бессмысленный день.

Сегодня он тоже проснулся с головной болью, ставшей уже привычной, и долго лежал, надеясь еще заснуть, но не получилось, он тяжело поднялся и принялся за обычные утренние дела.

Скоро должен был открыться магазин, нужно было сходить за новой порцией еды и выпивки. А пока он зажег плиту и поставил на огонь закопченый чайник. Лена не признавала электрических чайников, говорила, что кипятить воду в пластмассе страшно вредно, и пользовалась эмалированным. Только у нее он всегда был чистеньким и блестящим, а у него быстро закоптился снаружи и зарос накипью внутри. Ему было все равно…

Чайник уже закипал, когда в дверь позвонили. Он поморщился с досады и пошел в прихожую. Не глянув в глазок и не спросив, кто, распахнул дверь. На пороге стоял Мишаня, верный друг.

Алексей молча посторонился, и Мишаня прошел на кухню. Он брезгливо оглядел запущенное помещение, пустые бутылки в углу, подушку в несвежей наволочке и скомканное байковое одеяло на диванчике, поморщился и сел на кухонный табурет возле стола. Он уже не раз корил Алексея за то, что тот живет «как свинья», но все было бесполезно.

– Чай будешь? – Алексей выключил газ под кипящим чайником, вытащил из шкафчика кружки и коробку с чайными пакетиками. Мишаня помотал головой, Алексей кинул пакетик в одну кружку и залил кипятком. – Чего приперся ни свет ни заря?

Мишаня оперся локтями о стол и тяжело посмотрел на Алексея, приткнувшегося на табуретке напротив него.

– Вот что, – сказал он, – разговор не телефонный, поэтому пришел сам. В случае чего, ты меня не видел и не слышал, понял?

Алексей вскинул голову и насторожился. Сонная одурь мигом слетела с него. Забыв про чай, он остро глянул на друга.

– Ну!..

Мишаня побарабанил пальцами по столу. Видно было, что разговор дается ему нелегко. Он словно никак не мог выдавить из себя то, что собирался сказать. И Алексей, не выдержав мучительной паузы, снова нетерпеливо крикнул:

– Ну!!!

Мишаня с шумом выдохнул и начал:

– Ладно, слушай… Упыря, что Сашку убил, взяли. Случайно, правда… Нашли полудохлым в электричке в городе Золоторудном. На клофелинщика нарвался…

Пока Мишаня рассказывал, Алексей сидел, затаив дыхание и жадно вслушиваясь в каждое слово. Когда тот закончил, он спросил:

– Это точно он?

– Куда уж точнее, – Мишаня выпрямился, двумя руками потер занемевшую спину и опять сгорбился, упершись локтями в стол. – Во-первых, фотография… Одно лицо, сомневаться не приходится… Ну и винтовка… Винтовка эта со всех убийств, эксперты дали однозначное заключение. И на ней его отпечатки везде…

– Но как такой волчара мог нарваться на клофелинщика? – Алексей волновался, его лицо горело, он то сильно тер пальцами лоб и виски, то начинал постукивать сжатыми кулаками по столу.

– Зришь в корень! – Мишаня опять помял спину и попросил: – Налей чайку, а то во рту пересохло.

– Сейчас подогрею! – Алексей вскочил. Его движения стали гибкими и ловкими, он уже ничем не напоминал того человека, который, старчески горбясь и шаркая, встретил Мишаню в дверях. И эта перемена все больше тревожила. – Ты рассказывай, рассказывай, я сейчас налью!

– Так вот, – Мишаня опять принял прежнюю позу. – Большие головы там, – он ткнул пальцем вверх, – считают, что его «слили». У него была сообщница, ты же знаешь, а может, и не одна… Это очень сильно походит на правду. Посуди сам: он облажался, засветился, наследил… За ним охотятся полицейские и спецслужбы. Зачем ей или им такая обуза?.. Она или они сбросили его, как зверь отгрызает лапу, попавшую в капкан! У него в крови психотропы, его начали травить задолго до того, как дать клофелин и оставить в электричке. Они, конечно, были уверены, что оставляют труп, но этот гад оказался живучим…

– Где он сейчас? – Алексей бросил в кружку пакетик, залил кипятком, подвинул кружку к Мишане.