Яд ревности

Силы кончались, он остановился, прислонившись спиной к стволу какого-то дерева – сосны или кедра – и поднял глаза к небу. Нет ни облачка, ни дождинки…

– Все, – вслух сказал он. – Все…

Он сполз спиной по дереву и осел на землю, закрыв глаза…

Маленькая, кудлатая, черно-белая собачонка выкатилась из-за кустов и кинулась к нему, истошно лая. Он отрешенно смотрел на нее и не шевелился, хотя собачонка стала наскакивать на него и хватать зубами за штанину.

На дворняжке был красный ошейник, и он зацепился за него мыслью. Домашняя… Не бомжик-околопомоечник… Значит, где-то здесь могут быть его хозяева…

– Тишка!.. Тишенька!.. – из-за тех же кустов выскочила девчонка – маленькая, худенькая, с копной рыжих, вьющихся волос вокруг хорошенького веснушчатого личика. Увидев его, девчонка остановилась как вкопанная, а потом пронзительно завизжала.

Он беззвучно открывал рот, силясь что-то сказать, а она все визжала и визжала, от этого визга закладывало уши и невыносимо болела голова.

Из кустов с шумом выдрался третий – худой длинный парень в очках, вихрастый, с бейсбольной битой в руках.

– Нюша! – заорал он. – Нюша, ты чего?!

Добежав до своей подружки, парень увидел человека у дерева и резко затормозил. Рыжая Дюймовочка спряталась за его спину и наконец замолчала. Теперь слышалось только тяжелое дыхание парня и злобное рычание собачонки, продолжавшей рвать его штанину.

– Вы кто? – громко спросил парень.

– Санечка, пойдем отсюда, Санечка, пойдем, – тихонько заканючила девчонка, дергая парня за локоть.

– Нюша, видишь, он же ранен. Вон кровь… Мы не можем его бросить. Мы же врачи…

– Санечка, а вдруг он уголовник? Вдруг его дружки где-нибудь здесь? Санечка…

Раненый человек наконец смог выговорить три слова:

– Дайте воды, умоляю…

Парень решительно шагнул к нему.

– Я пока не врач, я только учусь, – сказал он. – Но первую помощь оказать могу. Давайте посмотрю, что у вас там…

– Воды… – шептал он пересохшим ртом.

– Нюша, – обернулся парень к своей подруге. – Принеси воды и аптечку захвати. Видишь, у него кровопотеря и обезвоживание…

Девчонка, нерешительно оглядываясь, потрусила за кусты.

– Тишка, фу! – прикрикнул парень на собачонку таким командным голосом, что та осела на задние лапы и теперь смешно торчала столбиком в высокой траве, сложив передние лапки на груди и вывалив из пасти ярко-розовый язык.

Будущий доктор присел перед раненым, осмотрел рану и присвистнул:

– Пулевое! В сердце целили, а?

Сильными пальцами он осторожно ощупал плечо, ключицу, ребра, слегка подергал присохшую ткань пижамы, осторожно повернул раненого и посмотрел на спину.

– Ну, кости целы, ранение навылет. Это хорошо. Ткань присохла крепко, и отрывать ее не вижу смысла, может начаться кровотечение. Это надо делать в условиях стационара. Мы вас довезем до больницы.

Он помолчал и, в упор взглянув на раненого, спросил:

– Кто это вас, а?

Раненый слегка повернул голову и выдавил из пересохшего рта сиплый шепот:

– Не знаю его…

– А вас как зовут? – не отставал парень.

– Иван, – тем же шепотом ответил раненый. Это было имя, которое ему дали в больнице, чтобы хоть как-то к нему обращаться. Ему было все равно – Иван так Иван…

– А я Александр, – представился паренек. – А она – Нюша, то есть Анна…

И он кивнул на рыжую Дюймовочку, которая как раз в этот момент вынырнула из-за кустов. В одной руке она волокла пятилитровую канистру с водой, другой прижимала к груди автомобильную аптечку. На большом пальце той же руки у нее висела белая эмалированная кружка.

Он прямо трясся, пока наливали воду и подносили кружку к его рту. Это было так томительно долго, что он боялся не дождаться, не дожить…

Он пил, и пил, и пил… Вода стекала по пищеводу внутрь и там мгновенно исчезала, куда-то впитывалась, не оставляя ни следа… Рыженькая Нюша еле успевала наполнять кружку, и в ее глазах вместо страха уже была жалость…

Наконец вода перестала исчезать неведомо куда и начала наполнять желудок. Жажду, которой, казалось, не будет конца, все же удалось утолить. Он осушил последнюю кружку и облегченно вздохнул. Саша и Нюша смотрели на него во все глаза. Было видно, что они сгорают от любопытства, но одолевать расспросами измученного человека им не позволяет воспитание. И хорошо, он все равно не знал, что им отвечать…

– Вы сможете идти? – спросил Саня. – У нас тут машина недалеко. Я бы подогнал, но она здесь не пройдет…

К машине раненый добрел, поддерживаемый с двух сторон Сашей и Нюшей. Песик Тишка, уяснивший наконец, что на подозрительного типа, пахнущего кровью, рычать все же не надо, бежал впереди, задрав пушистый хвост, время от времени оглядываясь на них и блестя глазами.

Машина, старенькие «Жигули», стояла совсем рядом, за кустами. Пройди он еще пару десятков шагов, он бы вышел к ней. Рядом с машиной валялись всякие походные вещички – палатка, надувные матрасы, топорик, раскрытый рюкзак…

Раненого пристроили на заднем сиденье, напихав ему под голову каких-то мягких тряпок, вещи покидали в багажник. Нюша, подхватив на руки Тишку, устроилась впереди, рядом с Сашей.