Яд саламандры

Рука Рэма опустилась ей на голову, зарывшись в смоляные пряди, растрепала прическу. Пальцы судорожно сжимались на макушке, будто он хотел схватить ее покрепче, но каждый раз останавливал себя.

— Расслабь губы, чтобы плавно скользили, — направлял ее хриплым, царапающим душу голосом, — языком проведи по уздечке. Сильнее, еще раз…вот так… Ифе, ты…

Он выдыхает шумно, прикрывая глаза, приподнимает бедра, толкаясь в нее, но тут же опять берет себя в руки и застывает.

— Опускайся ниже, — едва различимое урчание, — сожми рукой мошонку, нежно…погладь между, да…

Кэна видит, как плывет его взгляд, заостряются черты лица. И от этого ведет ее саму, испарина проступает вдоль позвоночника. Между ног нестерпимо жжет, и стенки лона жадно сжимаются, болезненно реагируя на пустоту. Вторая рука сама собой ползет вниз и задирает подол платья. Гладит набухшие складки, размазывая выступившую влагу. Пальцы находят пульсирующий клитор.

Рэм следит за тем, как девушка ласкает себя, жалобно постанывая, насаживаясь ртом на его член все быстрее. Пальцы на ее голове сжимаются, комкая шелковистые волосы и прижимают голову к паху. Кэна протестующе мычит, упираясь рукой ему в бедро. Но в голове уже плывет все, и контролировать себя невозможно.

— Бля, прости, я кажется тебя сейчас в рот трахну.

Кэна его похоже даже не слышит, оглушенная происходящим. Рэм поудобней перехватает ее волосы, оттягивая голову назад, привстает с кресла, и в бешеном ритме толкается в горло. Он видит слезы, скатывающиеся по зардевшимся щекам, распахнутый в шоке влажный взгляд черных глаз, пронзающий его. Чувствует, как она давится, сжимая его до искр в глазах. Хрипит, лаская вибрацией.

"Почему она?" — мелькает последняя связная мысль. И в позвоночник простреливает удушающей волной. Рэм резко отстраняется, и сперма толчками орошает ее красивое, искаженное возбуждением лицо. Родэн проводит несколько раз дрожащей рукой по члену и падает обратно в кресло. Твою мать. Она его возненавидит наверно сейчас. Смотрит на девушку, с трудом приходя в себя. Кэна моргает несколько раз, молча тянется за салфетками, стоящими на конце стола, вытирает лицо. Родэн следит за ней, не мигая, ожидая хоть какой- то реакции. Девушка медленно поднимается с колен, возвышаясь над ним. Замирает, встречаясь с наместником взглядом. И садится ему на бедра, оплетая тонкими руками шею. Склоняется, жадно целуя, и Рэм чувствует свой вкус на языке. Внутри простреливает что-то, звеня. Он прижимает к себе сильнее податливое женское тело, гладит изгибающуюся хрупкую спину.

— Я думал, ты обидишься, — шепчет ей в губы, улыбаясь.

— За то, что ты меня так хочешь? Ты иногда на удивление глупый, Родэн.

— Сейчас я рад согласиться.

22. Неприлично

И Кэна чувствует, как он задирает подол ее платья. Улыбка медленно исчезает с лица наместника, задерживаясь лишь в глубине дымных глаз.

— Подними руки.

И тянет ткань вверх вместе с прозрачной накидкой, заменяющей нижнее белье. Кэна теряется, недоуменно хмурясь. Он не отпустит ее сейчас? Она не была готова к этому. Машинально задирает руки, пытаясь собраться.

— Ты же занят?

— Уже все равно не успею, — фыркает Родэн, опять улыбнувшись, — Ты плохо на меня влияешь, принцесса. Чем-чем, я безалаберностью я никогда не отличался. У меня для этого есть брат…

Кэна слушает и не слышит его. Лишь следит, как полноватые четко очерченные губы красиво изгибаются, говоря. Ощущает бархатистый чуть хриплый тембр, ласкающий кожу. На секунду его лицо исчезает, так как снимаемое платье закрывает глаза, и вот она уже сидит абсолютно голая на нем, ежась, то ли от прохлады, то ли от накатившей стыдливости. Это опять не ее игра. Она лишь безвольная кукла в его руках, покорная и разгоряченная, завороженно следящая за своим господином.

Родэн скользит затуманенными глазами по ее телу сверху вниз. Глаза, губы, шея, ключицы, задерживается на съежившихся от пристального внимания темных сосках, наклоняется к правому и берет его в рот. Грубоватые пальцы сильнее сжимаются на спине девушки, подталкивая ближе, одна рука опускается на ягодицу, сминая ее, проводит между и добирается до мокрых складок. Кэна выгибается, прикрывая глаза дрожащими ресницами. Слишком светло в кабинете. Солнечные лучи оголяют то, что должно быть скрыто, заставляя прочувствовать всю порочность происходящего каждой клеточкой. Ее трясет от собственной податливости, так ведь не должно быть. Но мысли путаются в голове, прогоняемые уже знакомыми желанными ощущениями, и предвкушение тянет низ живота.