Яд саламандры

— Нееет, — шепчет одними губами, подскакивая на кровати. Пальцы судорожно комкают простынь. Она…беременна? Но этого быть не может! Не может! Она каждый день пила этот чертов отвар. Отвар… Отвар, который наместник подменил. Он знал все это время! Просто использовал ее. Смотрел, как она продолжает принимать это бесполезное пойло, уверенная в его свойствах.

Горло сводит в спазме так, что становится сложно дышать. Сердце болезненными толчками врезается в ребра. Перед глазами плывет все, смешивая комнату и мелькающие перед мысленным взором воспоминания. «Ведь достаточно признать, верно? Не важно, кто мать. Жена или…какая-нибудь рабыня»… «Что это за отвар?»… «Тебе не о чем беспокоиться»… «Ты можешь не пить это»… «Кто я для тебя, Родэн?»… «Моя женщина»…

Все его фразы вихрем проносятся у нее в мозгу, обретая совсем иной смысл. Легкие сжимаются, с трудом пропуская воздух. Родэн делает с ней что хочет, даже не пытаясь спросить. Она лишь игрушка, шахматная фигура, которой двигают в угоду себе. Это больно, внутри словно вырезают что-то прямо сейчас. Кэна падает на кровать обратно, устремляя невидящий взгляд в потолок. Постепенно картина окончательно расплывается от заливающих глаза слез. Тело сотрясается от всхлипов, переходящих в обессиленные судороги, но ей не успокоиться никак. Она так давно не плакала. Что и не остановиться теперь.

В какой-то момент Хатэ открывает дверь, неся перед собой поднос с ненавистным отваром. Кэна хрипит: «Уходи!». Запускает в нее подушкой и снова остается одна.

34. Ссора

Успокоиться хоть чуть-чуть Кэна смогла только к вечеру. Долго плавала в прохладной воде бассейна, пытаясь прийти в себя. Нужно все обдумать. Невозможно что-то решить, когда тебя разрывает истерика. Вечером Родэн придет, и они поговорят…И может быть…Внутри Кэны теплилась надежда, что он не знает, что это какая-то дикая ошибка, но разум твердил, что это не так. Как Рэм мог не знать?

Просто циничный ублюдок. Она ведь всегда знала, что он такой. Как наместник умудрился так запудрить ей голову всего за пару недель, что Кэна забыла обо всем: о долге, о семье, о том, что произошло. Ведь она была в шаге от предательства памяти своего рода. В шаге…

А теперь. Дрожащие пальцы невольно легли на живот, ощущая бьющуюся там жизнь. У нее нет выбора. Она не может подвергнуть опасности собственного ребенка. Неважно, кто его отец. Она — высокородная. Инстинкты слишком сильны. И Кэна сделает все, чтобы малыш выжил. А значит, ей придется остаться с Родэном. Хочет она того или нет. Только рядом с ним теперь безопасно. Да, он знал, что делал. Расчетливая скотина. Ярость опять начала закипать в ней, затапливая с головой, размазывая картинку перед глазами. Глубокий вдох-выдох. И Кэна усмирила разгорающуюся бурю внутри невероятным усилием воли. Сначала поговорить. Злость не поможет. Не поможет.

Мазнула взглядом по нетронутому ужину, оставленному Хатэ. Сама мысль о еде была отвратительна. Лишь сделала пару глотков разбавленного вина. Но в крови бурлило столько, что даже не почувствовала вкуса. Скосилась раздражённо на настенные часы. Где носит этого чертова наместника, уже за полночь. И ноги гудят от постоянно хождения кругом по комнате, но и усидеть на одном месте невозможно. Наконец дверь скрипнула, и на пороге возник Родэн, окинувший Кэну удивленным взглядом.

— По какому поводу бодрствуем? Так соскучилась, кипяточек? — криво улыбается Рэм, и Мескэнет подмечает, как масляно блестят его глаза.

Он и правда пьян. Девушка замирает, пытаясь вздохнуть. Столько ждала, а теперь напряжение сковывает так, что и пошевелиться невозможно. Но Родэн не замечает ничего. Спокойно проходит к низкой кровати, усыпанной подушками, и с довольным фырканьем валится на нее. Закидывает руки за голову, следя за окаменевшей девушкой прищуренными глазами.

— Что-то случилось?

И Кэне хочется кинуться и выцарапать эти чертовы серебристые глаза. Но она просто выдыхает.

— Случилось, — произносит тихо, — Чем ты поишь меня по утрам, Родэн?

— Что? О чем ты? — он хмурится, не сразу понимая.

— Чем. Ты. Поишь. Меня. По. Утрам?

Повисает напряженная тишина. Затуманенные глаза Рэма, устремленные на нее, молниеносно меняются, цепко впиваясь в стоящую перед ним девушку. Пристально скользят по ее напряженной фигуре. Мелькают золотые сполохи. И он встает резко и прижимает руку к ее животу. Его щека дергается, а потом принц убирает ладонь.

— Ничего такого, — произносит глухо, ловя ее лихорадочный взгляд, — Просто травяной сбор…

Хлесткий звук, и Рэм дергается, прижимая руку к моментально покрасневшей щеке.

— Прощаю только на этот раз, Ифе. — его серые глаза смотрят тяжело, сверля ее исподлобья.

Кэна отходит, пошатываясь. Она не знает, что сказать. Все слова вылетели из головы. Осталась только пустота. И холодно. Обнимает себя за задрожавшие плечи. Такая усталость накатывает. Невыносимая. И не хочется ничего. Медленно оседает на кровать и устремляет бездумный взгляд перед собой. Чувствует, как матрас прогибается под тяжестью его тела, и горячая ладонь опускается ей на бедро.

— Ифе…