Ядерная осень

Он закурил 'Черноморину', найденную в ящике директорского стола, в школе. Егор мысленно перебирал целый список вопросов, которые он обязательно задаст Федосеичу во время их следующей стоянки и не сразу заметил Их, появившихся из-за потрепанной пожаром хрущевки. Выплюнутая из двух стволов, картечь, на таком расстоянии не могла нанести им вреда. Она лишь посекла остекленевшие кусты в пяти метрах левее. Вот тупорылая макаровская пуля стукнулась в кирпичную стену — уже ближе. Они бросились бежать в сторону на удивление хорошо сохранившегося среди обугленных пятиэтажек, детского сада.

— Здесь можно найти разве что пластмассовое ружье, — Егор пробегая мимо песочниц, ощупывал взглядом детские площадки, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы защититься. 'Охотники за головами' настигли их у самого подъезда. Развернувшись на близкий топот, он увидел бывшего ЧОПовца, держащего на вытянутых руках пистолет. Подергивающийся в дрожащих руках ствол, выписывал в воздухе горизонтальные и вертикальный восьмерки.

— Да ведь они бояться нас до смерти, — пронеслось в голове — поэтому и из двустволки пальнули издалека — нервишки не выдержали.

— А как пойти к автовокзалу, — неожиданно для него самого, вырвалось у Егора и пока опешивший мужичок с 'Макаровым', переваривал вопрос, он сделал два шага назад, к открытой двери подъезда.

— Я те… ща я те… — опомнившись ЧОПовец вскинул руку с пистолетом.

Эхо от двух пистолетных выстрелов еще гуляло в соседних пятиэтажках, когда Федосеич, заслонивший собой Егора, оседал на землю с простреленной грудью, а он сам, воспользовавшись секундным замешательством среди нападавших — уже несся вверх, по лестничным пролетам, перепрыгивая через три ступеньки. На втором этаже Егор выбрал оконный проем, свободный от клыков разбитого стекла и сиганул прямо на удачно расположившуюся под окном, ракушку. Перекатившись по земле, он вскочил на ноги и перемахнув через низенький заборчик, петляя, побежал к ближайшей рощице. Запоздало бухнуло из одного ствола ружьишко. Пистолетных выстрелов не было. Или кончились патроны, или их берегли.

Сердце было готово выскочить из горла. Ноги сводило. Хрипло дыша, Егор перешел на шаг. Далеко позади остались северная окраина Борисоглебска и мост через реку Ворона, где они с Федосеичем собирались порыбачить. К вечеру он вышел, если верить карте, к Григорьевке. Не доходя до деревни километров трех, Егор углубился в лес. Мертвый лес. Похрустывающий под ногами ковер из рыжей хвои был единственным источником звука в темнеющем лабиринте, папоротниковые стены которого стояли не шелохнувшись. Ему не хотелось здесь ночевать, но выбора не было. Поиск подходящей сосны занял минуты три. Егор, измотанный за день, с трудом, рискуя свернуть себе шею, забрался повыше, скрывшись от случайных глаз в зеленом облаке хвои. Привязав себя ремнем, он закурил последнюю папиросу. Сильно хотелось есть, но эту проблему он будет решать завтра. Нет ни сил, ни времени бродить по сумеречному лесу в поисках хоть какой-нибудь живности. К тому же похоже, ее здесь и нет. Пьянящий, горьковатый запах хвои всколыхнул в памяти волну образов, ассоциаций, сменяющих друг друга на перелистываемых картинках из такого далекого и безмятежного детства. Вот они с дедом бредут по лесу, сшибая самодельными посохами шляпки мухоморов, а вот он сидит на поляне детского спортивного лагеря, обнявшись с сосной, и потирает набухающую на лбу шишку — не удачно соскочил с тарзанки. Лоб саднит. Ствол дерева изгибается и бьет его по лбу еще раз.

— Ну что сам слезешь или тебе помочь, — убрав пятерню с его затылка худощавый парень ловко перерезал Егоровским ножом, его же ремень.

— Давай, давай. Если не хочешь ноги переломать, — смрадный запах гнилых зубов ударил в лицо. Спустившись, Егор обернулся. Прямо перед ним стоял ухмыляющийся мужик в ватнике, с огромным тесаком, заткнутым за грязную, измочаленную веревку на поясе. Чуть сбоку стояло нечто, неопределенного пола и возраста.

— Может, прям здесь его? — нечто, обладающее противным фальцетом и нечесаной копной когда-то светлых волос, плясало на месте от нетерпения.

— А что, — просипел 'лесоруб' — до деревни тащить его далеко. Да еще там все налетят — нам опять только хрящи достанутся. Ты как думаешь, а Вась.

Егор остолбенел. Его охватил животный страх. Это ощущение можно было сравнить с тем, что он испытывал в детстве, падая в пропасть 'американских горок' на наполненной визжащими людьми вагонетке. Вот и сейчас — сжавший ледяными щупальцами сердце, ужас, обжигая внутренности, сполз куда-то вниз живота. Губы предательски задрожали. Разбитый лоб покрылся испариной.

— Я за. Только, чур, сегодня дрова не я… У-у-у, — все уставились на неестественно вывернутую ступню, спрыгнувшего вниз Васи.

— Ба-а-аля, — подойдя к сосне, 'лесоруб' наклонился — над корчащимся парнем, а Егор — над обрезком своего, найденного еще в Волгограде, в управлении МЧС, ремня, с мощной, солдатской пряжкой на конце.