Ядерная весна

Я чувствовал, что так будет. Юля. В моем сознании она лежит как игрушка, стройная матрешка на моей ладони, уже раздетая и даже влажная, пациентка, готовенькая к мясному уколу. Но здесь, в мире людей и мебели, она задорная. Не знает, что я уже предсказал исход вечера. Юля, молодец, активистка, чтоб нам не было скучно, стала веселить нас забавными играми. Сначала вывела всех из комнаты, кроме двоих.

– Заходите один, – сказала чуть позже. Я зашел.

Там, замерев, Павлуша и Лена стояли в позе, будто у них секс.

– Что ты хочешь поменять в этом памятнике? – спросила Юля.

А ничего игра – смешная, наверное. Делай вид, что это интересно, и тебе сегодня дадут. Я решил, что Павлуша должен уткнуться лицом Лене в промежность и схватить ее за зад. Павлуша отошел и засмеялся. До меня дошло.

– Ну, вставай на колени и делай все это сам, – сказала Юля.

И так далее. Потом девушка Олеся подержала меня за промежность через штаны. А потом Юля нацепила на всех нас шарики, приклеила ко лбу кнопки на скотч, разбила на команды и заставила гоняться друг за другом. В таком духе. Наша команда проиграла. Я вспомнил, что Юля учится на тамаду или еще что-то в этом роде. Режиссура театрализованных представлений, прости меня, господи. Такая профессия, ничего не поделать, кому-то приходится в жизни заниматься такими вещами, людей много, а пиздатых дел раз-два и обчелся.

Потом все начали танцевать. Я потанцевал с Юлей, трогал ее за зад. Она одергивала мои руки, но было ясно, что это кокетство и что ей приятно.

– Ты стала симпатичной, – сказал ей.

– Да я давно уже стала.

– Прости мою невнимательность. Не пойму, куда смотрел.

А голос-то у нее писклявый, как был, так и остался. Но сама, да, взрослеет, становится заманчивой. Или просто я недостаточно искушен в женской красоте.

Я поймал Павлушу, чтобы проверить свою интуицию:

– У тебя же есть презерватив?

– Есть, и что?

– Так я и думал. Дай мне его.

– Не дам.

– Ну, кого ты сегодня собираешься? Неужели собираешься?

– Собираюсь.

– Кого?

– Кого надо, того собираюсь.

Мне казалось, Павлуше нужны были эти презики, как зонт в ясный солнечный день.

– Ну, Павлуша, радость моя, вот что я тебе скажу, помоги мне, – я начал размахивать руками. – Ну, дай ты мне этот вонючий гондон. Помоги моей душе поэтической в минуту трудную. Все равно ведь он пролежит у тебя в кармане твоем, пока срок годности у него не кончится.

Последнее предположение, как я понял по его лицу, я высказал зря. И я пошел по другому, безобидному пути:

– Ну, Павлуша! Дай-дай! Ну, да-а-а-а-ай.

Его это утомило, и он отдал мне презик.

– Ладно, у меня два. На один.

– Ну, Павлуш, мне одного не хватит! Это уж точно!

Он заржал. И пошел выпить. Я усиленно мешал водку с пивом, думая о Нине. А через час или два я сидел уже на балконе Юлечкиной квартиры и смотрел через стекло на комнату, служившую залом. Юлечка расправила диван. А потом зачем-то начала расправлять кресло-кровать.

Я докурил и зашел в комнату:

– А это еще что за херня?

– Что?

– Вот это?.

– Это кресло-кровать.

– Я вижу.

Я разделся до трусов и сел на диван. Юля была в ночнушке.

– Слезай, – говорит.

Я встал. И стоя смотрел на нее.

– Хочешь, – говорит, – мой фотоальбом посмотреть?

Мы минут пять посмотрели альбом. Зря посмотрели. Потому что я едва не решил уже с ней ничего не делать, но она была на некоторых фотографиях такой заманчивой, что я не мог себе позволить бездействия. Когда она выключила свет, я сказал с этого кресла-кровати:

– Ну, все, хватит, я иду к тебе.

– Нет.

– Как нет?

Я выдал какой-то невнятный монолог, отключив мозг, после чего она сказала:

– Ладно, бери с собой одеяло и подушку и перелазь.

Так-то лучше. Я перелез.

– Где у тебя эрогенные зоны? – говорю.

– Я тебе все равно не дам, – так вот она сказала.

Я положил Юле руку на живот.

– У меня месячные еще не закончились, – говорит.

– Так самое время, – говорю. – Они как раз сейчас закончатся, а это – лучшее время.

И поехали. Я терся об нее, а ей это нравилось. И спустя много минут все еще терся об нее, ей это сильно нравилось, но она почему-то не позволяла мне засунуть.

– Я надену презерватив, – сказал ей.

– Одевай, но я тебе не дам. Только так можно.

– Надевай, – поправил я. – И что – мы будем тереться всю ночь, как полоумные?

– Не хочешь – иди на кресло!

Ладно, придется обходным путем.

– Хорошо, ты тут главная. Но ты сможешь так кончить?

– Да. А ты?

– Вряд ли. Но как скажешь. Попробую.