Ядерный клан

– Надо более тщательно собрать информацию о тех трех подозрительных Канукоевых, которых я отметил в списке, товарищ генерал-майор, – повторил Молодцов.

Громов убрал газету, открыл лежавшую перед ним папку, посмотрел на листок с фамилиями:

– Значит, вы хотите сказать, что наши сотрудники поработали недобросовестно? Недопахали?

– Не в этом дело, товарищ генерал-майор! Вы же прекрасно знаете: иногда и человек, у которого семь пядей во лбу, может пройти мимо очевидного факта. Замыливается взгляд, особенно когда заедает текучка, когда большие и схожие объемы работы. А стоит ему взглянуть на тот же факт еще раз, но под несколько другим углом…

– Да, тоже верно, – согласился генерал. – Как вы любите повторять, бац – все откроется… Ладно, кто тут у нас? Асланбек Канукоев, Аслан Канукоев, Аляуддин Канукоев. Майор Веретенников, – посмотрел он на Олега, – коротенько скажите про этих людей.

Веретенников зашуршал своими бумагами, отыскивая нужную, потом заглядывая в нее, заговорил:

– Асланбек, семидесятого года рождения, семьи нет, вдовец, работает лесничим с 1994 года. До этого жил в городе Избербаш, жена умерла во время родов, и он уехал в леса, забыться душой, как сам сказал. На хорошем счету. Никаких противоправных действий, никаких связей с радикалами. С ним в дружеских отношениях начальник райотдела милиции – тьфу ты, привычка! Конечно, полиции! – чертыхнулся докладчик. – Он – участник боевых действий с чеченскими бандформированиями. В Избербаше живут родители Асланбека, в последний раз он навещал их три года назад.

– Кстати, с этим начальником райотдела полиции я знаком лично, человек умный, храбрый… – дополнил Громов. – Наш, в общем, человек. Он бандита издали чувствует. Но и вашу мысль, Константин Иванович, я понимаю: лес – это все-таки скрытная жизнь, тайники на каждом метре можно организовать. Чечня недалеко, ходокам из бандформирований оттуда ничего не стоит в его угодья попасть… Ну что ж, давайте проверять и перепроверять. Кто там у нас второй подозрительный?

– Аслан Канукоев, – продолжил Веретенников. – Семьдесят второго года рождения, в наши края прибыл в девяносто третьем году из Казахстана, куда в войну по депортации были выселены его предки. Родителей уже нет в живых, мы фотографию с его паспорта посылали нашим коллегам, знакомые Аслана признали. Здесь он чабанит, имеет крепкую семью, сын уже на высоком уровне спортом занимается. Ни политикой, ни религией Аслан не увлекается.

– Двадцать лет прошло, как он из Казахстана уехал, – опять стал комментировать слова майора Громов. – По старой фотографии, конечно, можно и ошибиться, не признать человека, или, наоборот, не за того принять. Но здесь-то он себя ничем не запятнал. Бандит – он ведь рано или поздно свой нрав проявит, так? А тут все же две войны состоялись, и Аслан Канукоев был в стороне от них. Почему его надо считать врагом? Поехали дальше. Кто там третий у нас?

– Я еще могу пару слов об Аслане сказать, товарищ генерал-майор, – поддержал его Веретенников. – Им очень довольно районное руководство – знатный чабан. Я уже говорил, что сын, Ваха, у него спортсмен, чемпион республики среди юношей. Так вот, Аслан организовал команду из борцов, друзей Вахи, они заготавливают камень для строительства нового спортзала. Там когда-то камнепад случился, камни с горы съехали вниз, перегородили тропы, ручей, и специалисты говорят, для кладки, особенно для фундамента, они в самый раз. Именно Аслан предложил использовать их и наравне с молодыми трудится в свободное время. И еще. Его тесть за труд при СССР был награжден орденом, у самого Аслана есть грамоты, ценные подарки…

– Давай о третьем докладывай, Олег…

– Третий, Аляуддин Канукоев, работает водителем, приехал в Дагестан из Чечни в девяносто третьем, обосновал это тем, что почувствовал, какая там начнется заваруха. Здесь женился. Старший брат его воевал за дудаевцев, был убит в девяносто пятом. Сестра с мужем еще до войны уехали в Новосибирск, там работают, забрали туда и родителей. Аляуддин прошлым летом гостил у них.

– Ну, не знаю, – выслушав Веретенникова, развел руками генерал. – Где тут зацепки можно увидеть? В общем, три дня вам на все про все, и будем думать, что делать дальше.

6

Муса-Аслан действительно мало знал родного сына.

В день, когда Забайраев неожиданно для себя встретился в лагере с Булатом, Ваха прибежал домой восторженный, возбужденный:

– Отец, Учитель поведал, что ты герой, но сказал также, что не пришло еще время говорить о твоем подвиге. Ты хромаешь, ты сказал, что когда-то неудачно упал в горах, а это, оказывается, пуля врагов перебила тебе ноги…

– Нет, сын, не совсем так, тех, кто стрелял в меня, не стоит называть моими врагами.

– О, я понимаю, отец, еще не пришло время… Я буду таким же, как ты, вот увидишь!

– Не думай об этом, сын. Заканчивай школу, занимайся борьбой – это твой путь.