Ядерный климат

И вот они ехали в поезде на родину Марины. Отношения установились легко. Они сразу перешли на «ты». Марина сначала накормила его пирогами с курагой (похвасталась: «Сама пекла»), затем, сев калачиком на своем сиденье, начала рассказывать о своей московской жизни: о подругах, о том, как катается на лыжах по воскресеньям, о своей работе.

Михаил внимательно слушал, при этом старался не смотреть на ее голые коленки. Он видел, как мужчины в вагоне прилипали взглядом к ее стройной, гибкой фигуре.

– А почему ты о себе ничего не рассказываешь? – удивилась Марина. – Я болтаю что попало, а ты все молчишь.

– Да из меня плохой рассказчик, Марина, – смущенно улыбнулся Михаил, – я тебе позже о себе расскажу.

– А ты женат?

– Нет.

– А… у тебя девушка есть?

– Нет.

– Правда, не врешь?

– Нет, не вру, – прямо взглянул он в огромные глаза Марины.

– Ага, – девушка кивнула головой и спрятала взгляд за длинными ресницами.

Черт, еще не хватало дорожного романа, ругнулся про себя Михаил. После этого он старался разговаривать с девушкой в сугубо деловом тоне, но это плохо получалось.

События последних дней затянули его в такой водоворот, что вырваться из него не было никакой возможности. Первые признаки пристального изучения своей персоны он обнаружил где-то недели две назад. Тогда, войдя в свою съемную квартиру, он сразу почувствовал, что был кто-то чужой. Хозяйка квартиры иногда заходила сюда в его отсутствие, но это была явно не она. Это был мужчина, возможно, не один. Он начал тщательно обыскивать свою квартиру и нашел: в трубке телефона был заложен «Гранит»[18].

На следующий день на улице к нему подошел незнакомый мужчина средних лет с модной сейчас щетиной на щеках.

– Михаил Борисович?

– Да, – Михаил вопросительно посмотрел на незнакомца.

– Привет тебе от Тенгиза.

– Какого Тенгиза?

– Знаешь, какого, – усмехнулся мужчина и добавил: – Эти дни будь здесь, никуда не уезжай. – Он быстро развернулся и ушел.

После этого три дня за Михаилом была слежка. Он обнаружил ее в первый же день. Вели двое: худой долговязый парень в очках и коренастый крепыш в джинсовом костюме.

Он связался с Кобецким по сотовому телефону, который тот ему специально выдал на такие случаи.

– Приехали «пастухи». Жду гостей.

– Понял, – коротко ответил Кобецкий.

– Как прояснится, дам знать.

– Хорошо.

Весь разговор занял десять секунд. Но для профессиональных разведчиков этого было достаточно.

Гости пожаловали к нему на четвертый день. Они ждали его в квартире, когда он возвратился с работы домой. Их было двое. Толстый господин в дорогом костюме, в котором Михаил узнал Тенгиза, хотя видел его семь лет назад, да и то мельком, и тот самый коренастый крепыш, который следил за ним в городе. Крепыш сразу зашел к нему со спины, правая рука в кармане. С пистолетом, понял Михаил.

– Садись, – кивнул на стул напротив себя Тенгиз.

Михаил сел так, чтобы оказаться на одной линии между Тенгизом и крепышом. На тот случай, если последний начнет стрелять.

– Что не спрашиваешь, не удивляешься? – спросил Тенгиз вкрадчивым голосом.

– Я не любопытный, и удивляться нечему. Если ты пришел, значит, у тебя ко мне какое-то дело. Так просто ты в гости не ходишь.

– Правильно, – усмехнулся Тенгиз. – А зашел я к тебе, чтобы узнать, как ты сотрудничаешь с ФСБ.

Вопрос как удар под дых. Но Михаил выдержал этот удар, а также взгляд карих буравящих глаз Тенгиза.

– Нескладно у нас начался разговор, – спокойно отреагировал он.

– Нескладно будет у тебя, – угрожающе повысил голос Тенгиз, – мы ведь за тобой следили. И проверяли. У кого ты на связи? Поди, у самого Великанова?

Михаилу вдруг все стало ясно, и он успокоился. Великанов – начальник местного управления ФСБ. На понт берут, нет у них ничего кроме голых подозрений.

– Плохие у тебя источники, Тенгиз. Все в молоко попало.

– Расскажи, как ты сдал Вощанова? – Тенгиз смотрел на него зло, но Михаил почувствовал, что злость эта наигранная.

– Вощанов такой же глупый, как и ты. А операцию в N-ске провалил, кстати, он. Расспроси его, как он это сделал.

Ничего ты у него не расспросишь, усмехнулся про себя Михаил, потому как нет уже Толика. Внезапно сильный удар опустился ему на затылок. Из глаз посыпались искры, и Михаил потерял сознание.

В себя пришел не сразу. Сначала услышал голоса, еле слышно, словно они шли сквозь вату, затем ощутил свой горящий затылок и гул в голове. Он разлепил глаза, увидел перед собой Тенгиза и крепыша, мирно беседующих.

– Очнулся? – беззлобно спросил его Тенгиз. – Сильно ты его шандарахнул, Зураб.

– Это только цветочки. – Крепыш быстро и ловко выхватил откуда-то финку и приставил острие к самому горлу Михаила.

– Ну, будешь колоться, или я пришью тебя к этому дивану?

Михаил почувствовал, как острие финки впивается ему в горло.

– Тенгиз, ты делаешь ошибку… – морщась от боли, прохрипел он.

– Оставь его, Зураб, и принеси ему воды.

Грузин убрал финку, вышел из комнаты. Михаил вздохнул полной грудью, поняв, что самое страшное закончилась. Зураб принес ему воды, и он жадно выпил.

– К чему все это, Тенгиз?

– Дежурная проверка, – просто ответил тот.