Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

Наконец Дима встал, чтобы посмотреть, что же все-таки случилось. На улицах был какой-то ажиотаж. Столпотворение людей, целая гирлянда из мигалок разного цвета, и множество полицейских и военных. Квартира была получена отцом в советское время, а затем быстро приватизирована, пока всяческие криминальные «элементы» не спохватились о жилье. И получилось так, что располагалась она совсем близко от здания Министерства Обороны, чтобы Среде-старшему было не так далеко идти и до него, и до работы. От огромного белого здания, что виднелось в окне, кверху шел черный дым. Тут по спине Димы пробежала капля холодного пота – это сигнал к активным действиям. Министерство горело, а значит отдохнуть этой ночью не получится.

–– Эх, вот говно… – через зубы прошипел Среда, надевая на ноги штаны. Глянул на часы: без пяти минут три часа ночи.

–– Что произошло? – заспанным голосом спросила Слава, выйдя из комнаты в халате. – Ты куда?

–– Разбираться с этим. Оборонка горит. – выдал тот, заправляя за пояс Макаров. Рассовал по карманам документы, накинул на плечи кожаную куртку. – Скоро будет сбор.

–– Наверняка ничего серьезного. Только вернись утром, хорошо? – зевнув, попросила она, уходя обратно спать. – Удачи на работе.

За ним закрылась входная дверь. Нажатая кнопка лифта сразу же погасла, потому что лифт после его подъема так и остался наверху. Кабинка с громыханием закрыла створки и начала спускаться вниз, скрежеща тросами и катушками. Наконец, по ногам прошелся слабый толчок и показался холл первого этажа. Пулей выскочив на холодный дворовой асфальт, Среда отыскал подаренный им сестре «Ягуар», что был один на двоих. Пиликнув на сигнал с ключа, благородный британский автомобиль, чистокровный спорткар, завелся. Зажглись в ночи фары.

Только Дима подумал о том, чтобы отпустить сцепление, как машинально сработал приобретенный за годы службы рефлекс. Боковым зрением заметив приближающуюся фигуру, он выдернул пистолет из кобуры на поясе и аккуратно положил тот на подлокотник. На стекло легла окровавленная рука, размазав красную жижу. Человеку требовалась помощь, но он и сам проявлял инициативу: открыл дверь, до этого пару раз неудачно попытавшись схватиться за ручку.

–– Ульяна?! Какого черта?! – узнал он, когда та села на пассажирское кресло, свернувшись от боли. Тяжело выдохнув, повернулась бледным лицом прямо на мужчину, отчего ему стало не по себе.

–– Спокойно, только спокойно. – будто для себя сказала она, стараясь не потерять сознание от боли. Держась за деревянный обломок в животе, другой рукой открыла бардачок в машине, измазав белый пластик в крови.

–– Твою-то мать, Ульяна. – отложил пистолет он, протянув руку до заднего сидения и достав автомобильную аптечку. – Что-то нужно срочно перевязать? Я отвезу тебя в больницу.

–– Нет, нельзя! – встрепенулась Вирхова, мгновенно выдирая аптечку из мужских рук, раскрывая ее. – Я… я практически… ай, блять… в порядке. В порядке… Послушай, послушай, Дима, мне сейчас нельзя появляться нигде, где меня могут опознать.

Она сложила жгут втрое и сунула в зубы, раскрывая свой замызганный кровью китель. Из ее живота торчал запеченный взрывом кусок дубового стола, что был как обломанная стрела, чей наконечник был скрыт за спекшейся кровью на разбухшей ране. Взявшись за обломок обеими своими руками, Ульяна медленно потащила его из себя с тошнотворным звуком и оскалом таким, что казалось, у нее вот-вот из-за давления век лопнут глаза внутри черепа. На мгновение она остановилась, выдохнув полной грудью через нос несколько раз.

–– Изоляция хорошая? – спросила она быстро.

–– Достаточная. – ответил тот сухо, подготавливая все, чтобы зажать рану.

Ульяна снова зажмурилась так, что по огромному ожоговому шраму расползлись складки. От рывка из горла вырвался истошный крик, что в округе с ужаса взлетели все голуби. Не помог даже жгут во рту и английская шумоизоляция. Деревяшка была витиеватой, с множеством сколов и граней. Выкинув щепу на коврик пассажирского сиденья, Ульяна, откинула голову на подголовник, и отобрала у Димы бинты. Закашлявшись, выдохнула, раскрыв рот. Зажала рану и согнулась, сплюнув на коврик.

–– Ты как? – спросил слегка ошарашенный Среда. – Выглядишь не самым радужным образом.

–– Я тоже рада тебя видеть… – ответила та, чуть улыбнувшись через боль. – Органы, кажется, не задеты, значит буду жить.

–– Да тебя будто на мангале поджарили! – рассматривал он ее подгоревший китель с погонами, и исколотое щепками закопченное лицо, покрытые пеплом волосы. – Что вообще происходит?

–– В зале для совещаний прогремел взрыв. – сказала она, жадно глотнув из протянутой Средой бутылки с водой. – Вероятно все окружение министра и один «пиджак» из Роскосмоса – мертвы. Меня спас лишь дубовый стол и окно, в которое я вылетела, приземлившись… ах, да блять, как болит… на строительные леса. Кто-то пронес на заседание бомбу.

–– Опять скажут про взрыв газа. – с некоторой долей сарказма и грусти выдал Дима.