Ядовитая кровь

— Думал, он тебе перезвонит. Ошибочка вышла.

— Ничего-ничего, нормально получилось.

— Но ты ведь тоже хотел со мной поговорить, — тихо сказал Влад.

— Ты о крови на двери? Не то чтобы совсем хотел, мне не все твои приятели нравятся.

— Они и не должны нравиться тебе. Ты на самом деле шел убивать меня?

— Тут я тебе аплодирую. Просто молодец. Угадал в самую точку, это Серого прямо в узел завязало. Это могли знать только я и он. И если ты об этом говоришь, то выходит — действительно я тебе звонил. Пять баллов.

— Сейчас в школе двенадцатибалльная система, — напомнил Влад.

— И совершенно идиотская. Пять баллов было лучше. И пять баллов тебе за то, что угадал про сатра...

— Ты о коллекционере?

— Естественно. Не о твоем же докторе...

— Ты знаешь, что с ним случилось?

— А с ним что-то случилось? — вполне натурально удивился собеседник Влада. — Я — не в курсе. А о том, которого я убил в его квартире — ты все угадал правильно. Просто даже страшно становится. И про физика-Часовщика ты все правильно сказал. И, наверное, о джинна во дворе клуба. Мне было строго-настрого велено стрелять только после того, как он откроет дверцу.

— Сколько человек было в списке?

— Сколько человек было в списке? — переспросил собеседник и засмеялся. — Ни одного.

— Ты понял, что я имел в виду, — сказал Влад раздражаясь. — Сколько позиций было в списке?

— В основном, первоначальном списке было десять, как ты изволил выразиться, позиций. Я выполнил, если тебе интересно, семь.

— Седьмой — циркач?

— Нет, циркач был дополнительным заданием. Я связался с заказчиком, сообщил, что готов заняться седьмым, а он мне предложил расширить список.

— А точнее?

— А ты еще не догадался? — В голосе на той стороне явственно прозвучала ирония.

— Нет, а должен был?

— Не хочешь признаваться — дело твое. В списке незакрытыми остались три позиции. И я их не собираюсь закрывать.

— Кто там?

— Ну... Если тебе интересно — два Наблюдателя и Часовщик. Ты удовлетворен?

— Я могу узнать точнее?

— Зачем? Пойдешь их предупреждать о возможном покушении? Какой смысл? Ты ведь не об этом хотел поговорить. Спрашивай, я готов отвечать... Спрашивай!

— Мы можем встретиться?

— Нет. Пока — нет. У меня много работы, знаешь ли. Город нуждается в прополке.

— Ты собираешься и дальше убивать?

— Убивать — это людей, простите. Или животных. А к нелюдям это не относится! Слышишь? Не относится. Я пропалываю город. Харьков будет чистым. Харьков — для людей!

— Ты сам понимаешь, что несешь? — повысил голос Влад.

— Понимаю! Я — понимаю. Я понимаю, что у меня украли мой город. Нагло, пользуясь моей слепотой и слепотой других людей. Ты ведь наверняка понимаешь, что я почувствовал, когда обнаружил, что меня окружают... Кто меня окружает. Ты ведь понимаешь. Понимаешь!

— Не нужно орать, — попросил Влад. — Мы ведь просто разговариваем. С чего ты взял, что я тебя понимаю?

— А про оборотня придумал я? Ты же это Серому сказал, он жаловался. Я, видите ли, совершаю глупости, разбалтывая подобное! А я не разбалтываю. Я понимаю, что мне никто все равно не поверит. Из нормальных людей. Во всяком случае — пока.

— Пока? — переспросил Влад.

— Интересно? Снова точно уловил главный акцент. Ты вообще необыкновенно быстро и точно все схватывашь. Я тебе все расскажу. Со временем. У нас еще много времени. Ты сомневаешься?

— Я сомневаюсь даже в том, что ты тот, за кого себя выдаешь. Тебя попросил Серый, чтобы ты позвонил. Он вообще, может быть, сейчас стоит возле тебя и слушает.

— Нет, я Каменецкий Константин Игоревич собственной персоной. Чем я могу это доказать?

Влад задумался. Глупая ситуация. Что он знает о художнике такого, что может не знать кто-то другой?

— Так, — сказал Влад. — Я сейчас задам вопрос. Вы на него ответите сразу же, не задумываясь. Если будет хоть малейшая пауза, если связь вдруг прервется — по техническим причинам или из-за падения гигантского метеорита, я выбрасываю ваш телефон. Согласны?

— Совсем без паузы? А если я что-то не сразу вспомню?

— Задавать?

— Задавайте, — собеседник тоже перешел на «вы».

— Вы подарили своей бывшей любовнице картину. Помните какую?

— Да, — быстро ответил Каменецкий. — Ее портрет. Описать позу? Коленно-локтевая, развернута...

— Где она изображена?

— На площади, перед памятником и Госпромом. Вы видели портрет?

— Нет, мне пересказали. Были под впечатлением, Константин Игоревич.