Ядовитая кровь

— Ничего. Смех перешел в брезгливость, а потом пришла в голову мысль — может, если все объяснить, нарисовать все, как есть, остальные тоже прозреют? Я, наверное, действительно крепко получил по голове, раз не только придумал такое, но и начал эту идею претворять в жизнь. — Художник помолчал. — Как ни странно, меня никто не остановил. Более того, наши богемные идиоты вообразили, что я отдаю дань сюрреализму... Вот уж, прав был тот, кто придумал этот краткий словарь арт-критика из трех слов...

— Суицид, инцест и концептуально, — сказал Влад.

— Вы это знаете? — удивился Каменецкий.

— Я даже знаю... знал того, кто это придумал. Опер, тогда еще капитан Юра Гринчук. На спор принимал участие в сборищах богемы, строя фразы из трех этих слов. «В этой картине суицид сливается с инцестом настолько концептуально, что просто нет слов», — процитировал Влад.

— Милиционер? Не ожидал. Он еще в Харькове?

— Он в некотором роде пропал без вести. Но мы не об этом.

— Не об этом, — согласился Каменецкий. — Мы о том, как я, последний идиот, выставил свои картины и рисунки в «Заднице», наслаждался комплиментами и даже серьезно обдумывал финансовые предложения Венечки Феофилактова, придурок.

— Феофилактов, кстати, продал несколько ваших картин. Мы его припугнули, чтобы он притих и не дергался, распродавая чужое.

— Зачем? — спросил Каменецкий. — Совершенно незачем, хотя, конечно, спасибо. Но родственников у меня нет, а в деньгах я не нуждаюсь. Боюсь, даже того, что сейчас имею, мне не растратить до конца жизни.

— Так много денег?

— Так скоро умру. Я не питаю иллюзий. Как только Серый возьмется как следует, у меня останется максимум с неделю в самом лучшем случае. В самом лучшем... Вот только взяться за меня серьезно у Серого получится не скоро. Он очень хочет получить бумаги коллекционера и физика. А они у меня. А какие я штуки у Часовщика заполучил! Бедняга был настолько счастлив, узнав, что был в списке, но вычищен не будет, что отдал не только все, что у него заказали раньше, но и массу забавных и полезных вещиц. Уроды, оказываются, за тысячи лет много всякой всячины друг против друга приготовили, надежных и эффективных инструментов прополки... Как использовать оружие я, естественно, придумал, а бумаги... Я пока не придумал, что именно с ними делать, но на всякий случай готовлю сканы для Интернета. Уже практически закончил. Сегодня-завтра могу выложить в Сеть. Там есть много разного. Люди — не поверят, но ведь заказчик и не от них все это собирается прятать.

— Серый? — на всякий случай уточнил Влад и не удивился ответу.

— Нет, — сказал Каменецкий. — Что вы! Серый — только ширма. Исполнитель, — он засмеялся. — Исполнитель. Я не знаю точно, кто стоит за ним. Есть догадки, но они ничем не подтверждены. Абсолютно ничем. Вот тут вы мне можете помочь... Я, так сказать, вам, вы мне...

— Помочь?

— Да. Я хочу вас нанять, фигурально выражаясь. Я передам вам все — материалы, сведения, даже оригиналы. А вы поможете мне выйти на того, кто все это заварил. И я...

— Вы его убьете? — даже не пытаясь скрыть сарказм, спросил Влад.

— Я не настолько безумен, — ответил художник. — Безумен, конечно, но не настолько. Я хочу поторговаться. Мне нравится то, что я сейчас делаю. И хотел бы получить лицензию на отстрел тварей.

— Вы настолько безумны. Именно настолько. Вы чокнутый!

— Это — ваша версия. У меня может быть своя. Ладно, — поцокав языком, сказал художник. — Очень интересная беседа, но нужно заканчивать. Дела, знаете ли. Я вам потом перезвоню. Очень скоро. И не трудитесь фиксировать телефон, с которого я вам звоню. Закончим разговор, я телефон уничтожу. У меня очень много телефонов, я запасся. И карточек к ним — тоже очень много. Я стараюсь больше одного раза телефоном не пользоваться — паранойя.

— Я буду ждать звонка, — сказал Влад.

— Ждите. А почему вы не спрашиваете, в чем же заключалось мое дело? Я же обещал вам все объяснить.

— Так в чем же заключалось ваше дело? — деревянным голосом спросил Влад. — Вы же обещали мне все объяснить.

— Вы смешной, — сказал Каменецкий. — Вам же не смешно, а вы делаете вид, что шутите. У вас очень усталое лицо было сегодня утром. И печальное. Вам было жаль крошку-Часовщика? И в метро... И потом, когда гуляли по парку... Я только после своего разговора с Серым понял: вы надеялись, что я с вами заговорю. Так ведь?

— Так.

— У меня был соблазн... Какой был соблазн, не поверите. Но ведь вы могли попытаться меня задержать. Или даже убить. И мне пришлось бы защищаться. А я, поверьте, сейчас куда как защищеннее вас и любого другого человека. Обидно было бы вас убивать.

— Потому что я — человек?

— И поэтому. И потому, что... Да, поэтому. И последнее: не планируйте на сегодня встреч с Серым... Он будет занят. Найти на стройке два тела маах'керу и вывезти их незаметно — у него работы будет до самого утра. Всего хорошего. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — пробормотал Влад, глядя перед собой.

Еще двое. Не людей.

Не людей! Черт побери!