Ядовитый плющ

Я заложил руки за спину и свирепо спросил:

– Неужели это вас не смущает?

Вульф поинтересовался состоянием нашего счета, потом отодвинул стихи и, наморщив лоб, заглянул в форму.

– В конце концов, – сказал я, – весь этот дом с мебелью принадлежит вам, за исключением нескольких вещей, которые я сам купил для этой комнаты. Ведь вы здесь главный, и вы должны знать, как все устроить. Представитель электрокомпании предлагал вам сделку – гонорара за нее вполне хватило бы покрыть долги, но вы не пожелали отвлекаться. Правда, можно воззвать к адвокату Клиффорду и к этой актрисе…

– Арчи, заткнись!

– Конечно, сэр, а что мне еще остается? Когда вы вчера спустились с ваших прекрасных плантаций, я рискнул сделать робкое замечание…

– Исчезни отсюда!

С трудом сдерживая возмущение, я подошел к пишущей машинке и продолжил работу.

– Арчи! – проговорил Вульф после долгого молчания.

– Да, сэр.

– Счет правильный?

– Абсолютно.

– Значит, я должен заплатить?

– Да. Если вы этого не сделаете, то рискуете потерять некоторые привилегии.

– Ну хорошо. – Вульф глубоко вздохнул и слегка приподнялся. – Проклятье! В прошлом году налог составил всего тысячу долларов. Соедини меня с мистером Ричардсом из радиовещательной компании.

Насупившись, я какое-то время разглядывал Вульфа, но в конце концов выполнил его приказ.

Вульф поднял телефонную трубку.

– Получая плату за два года работы в моей конторе, мистер Ричардс, вы заявляли, что такая большая сумма делает вас должником. Вот я и прошу вас теперь об одном одолжении. Речь идет о конфиденциальной справке: какую сумму еженедельно тратит на радиопрограммы мисс Маделина Фрэзер?

Знаком Вульф предложил мне взять трубку параллельного телефона.

– О! – Наступила короткая пауза, и голос Ричардса стал значительно прохладнее. – Какого, собственно, ответа вы от меня ждете?

– Понимаете, я ни на чем не настаиваю, если вас это хоть в малейшей степени обременит.

– Тут. имеются весьма печальные обстоятельства и для мисс Фрэзер, и для всех пайщиков. Между прочим, не могли бы вы сообщить, откуда у вас этот интерес?

– Нет, – кратко ответил Вульф. – Мне очень жаль, что я вас побеспокоил…

– Нисколько. Сведения эти не известны общественности, но каждый, кто связан с радиовещанием, находится в курсе. Что вам нужно в первую очередь?

– Точная сумма.

– Ну, если посчитать подготовку, запись и трансляцию двухсот программ, это составит три тысячи долларов в неделю.

– Ерунда, – пробубнил Вульф.

– Это почему?

– Потому что в год поручится полтора миллиона.

– Нет, всего миллион триста тысяч, учитывая летний перерыв.

– Ого! И львиная доля остается, конечно, у мисс Фрэзер, не так ли?

– Да, насколько мне известно. Она зарабатывает не меньше пяти тысяч долларов в неделю. Конечно, если не тратится на своего распорядителя – мисс Коппел. – Голос Ричардса снова стал на несколько градусов теплее. – Знаете, мистер Вульф, если вы и дальше собираетесь пользоваться моей любезностью, то, когда начнете расследование, сообщите мне.

Вульф сухо поблагодарил его и повесил трубку.

– Боже мой, миллион триста тысяч долларов!

Я ухмыльнулся.

– Да-да, сэр, они там на радио довольно хорошо получают: могут даже позволить себе читать стихи! Во всяком случае, если хотите, можно в любой день от одиннадцати до двенадцати их послушать. Как вы считаете?

– Нет, – проворчал Вульф. – Я должен полностью выполнить поставленную перед собой задачу. Возьми блокнот, Арчи, я дам тебе довольно сложную инструкцию.

Я молча вытащил блокнот из ящика стола.

2

В субботу я установил, что мисс Маделина Фрэзер и мисс Дебора Коппел конец недели проводят в Коннектикуте, и решил подождать до понедельника. Во время этого перерыва я изучил всю корреспонденцию, чтобы по возможности полнее ознакомиться с делом Эрхарда.

В понедельник после обеда, часа в три, я вошел в здание, напоминающее дворец, между 7-й улицей и Центральным парком. Там я представился очень важному швейцару.

Он достал из кармана какую-то записку, взглянул на меня, кивнул головой и спросил:

– Ну а что еще?

Я наклонился к нему и прошептал:

– Остмеол…

Он снова кивнул, подозвал лифтера и сказал ему:

– Десять «Б».

– Скажите, пароль – это шутка или его ввели только после убийства? – спросил я.

Швейцар холодно посмотрел на меня и повернулся спиной.

– Таким образом вы потеряли девять центов, которые я хотел вручить вам в качестве чаевых, – бросил я через плечо

Лифтер поднял меня на десятый этаж и проводил до нужной двери.

Женщина, которая открыла мне, производила такое впечатление, будто на протяжении двадцати лет занималась борьбой.

– Извините, я очень спешу, – сказал лифтер и ускакал.

– Меня зовут Арчи Гудвин, – представился я.

Женщина отступила, и я вошел в большую комнату с двумя дверями в соседние помещения. Женщина молча скрылась за одной из них.

Я положил плащ и шляпу на стул и осмотрелся. Из-за двери в дальнем конце комнаты доносились голоса. А здесь находились двое мужчин. Один из них, несомненно, был фоторепортером, поскольку имел при себе все фотоснаряжение.

– Я только сейчас заметил, как она постарела, – сказал первый второму.

– А, вздор, – проворчал тот.