Ядовитый плющ

Войдя, он слегка поклонился и немедленно уселся в кресло, даже для него слишком просторное. Трэйб сразу задал ему вопрос, почему он выставил всех репортеров. В обычных условиях Вульф отреагировал бы на это какой-нибудь колкостью, но сейчас его мысли были заняты складывающимися обстоятельствами, и он сделал лишь неопределенный жест рукой.

– Я попросил вас прийти сюда с одной конкретной целью, – начал Вульф дружелюбно, – и, если вы боитесь опоздать к ужину, мы постараемся разобраться как можно быстрее. Во вторник вечером я заявил, что все вы меня обманываете, но тогда я еще не знал, в чем. Почему, черт возьми, вы ничего не рассказали о липкой ленте на бутылке мисс Фрэзер?

Они сразу поняли, куда гнет Вульф. Только Трэйб посмотрел на него озадаченно.

– Липкая лента? – переспросил он. – О чем это вы?

Остальные четверо за считанные секунды сообразили, как им реагировать на слова Вульфа.

– Так кто же из вас объяснит мне это? – повторил вопрос Вульф. – Только не все сразу.

– Но мы далее не представляем, что вы имеете в виду, – пробормотал Билл Медоуз.

– Чушь! – Дружелюбности в голосе Вульфа как не бывало. – Не надо тратить драгоценное время. Мисс Шеппард провела у меня сегодня весь день, и потому я теперь обо всем осведомлен. – Он поднял глаза на мисс Фрэзер. – Она очень долго держалась, мадам, но все же заговорила, когда и пригрозил ей большими неприятностями.

– Что тут происходит? – спросил Трэйб.

– Ничего особенного, Нат, – ответила мисс Фрэзер, – это такой пустяк…

– Да, ничего особенного! – неожиданно Громким голосом сказал Билл Медоуз. – Просто тут есть…

– Подожди, Билл, – вмешалась Дебора Коппел. Она взглянула на Вульфа. – Может быть, вы все-таки откроете нам, что именно наговорила Нэнси?

– Конечно, – ответил Вульф. – В нижней части горлышка бутылки, которую мисс Фрезер получает во время передачи, всегда бывает кусочек липкой ленты.

– И это вся ее информация?

– Ну… самая главная. Так для чего же нужна эта отметка?

– А Нэнси этого не объяснила?

– Она утверждает, будто ей ничего неизвестно.

Дебора Коппел нахмурилась.

– Но ей и не должно быть известно! А дело совсем простое. Мы же вам рассказывали, как мисс Вэнс перед эфиром приносит бутылки и помещает в холодильник. За полчаса они, конечно, не полностью охлаждаются, а поскольку мисс Фрэзер любит напитки по-настоящему охлажденные, ее бутылка ставится в холодильник раньше остальных.

– Интересно, кто же следит за этим? И когда?

– Да по-разному. Иногда за день до эфира, а иногда бутылка остается в холодильнике с предыдущей передачи…

– Боже праведный! – пробормотал» Вульф. – Не думал я, что вы такая недалекая.

– Я и не считаю себя недалекой, мистер Вульф.

– Ну тогда вам не к лицу отделываться подобным объяснением.

– Однако оно соответствует истине! – вызывающе воскликнул Билл Медоуз.

– Мой дорогой сэр, и вы – туда же? – прорычал Вульф. – Отчего же мисс Шеппард не поверила этому и отчего с нее почти насильно взяли обещание молчать? Разве не проще было бы заранее ставить в холодильник все бутылки? Ведь…

– Дело в том, что кто-нибудь… – Билл Медоуз внезапно осекся.

– Совершенно верно, кто-нибудь мог бы вытащить их, поскольку холодильник не запирается. – Вульф покачал головой, – Нет-нет, так дальше не пойдет. Достаточно с меня вашей лжи, хотелось бы услышать и правду. Так зачем же на бутылку наклеивалась эта полоска?

Заговорила Элеонора Вэнс:

– Дело за вами, мисс Фрэзер, по-моему, надо все рассказать.

– Нет! – решительно возразила Дебора Коппел.

– Я тоже не вижу другого выхода, Дебби, – тихо проговорила Маделина Фрэзер. – Нам не следовало так глупо врать мистеру Вульфу. – Ее красивые серо-зеленоватые глаза взглянули на босса. – Если об этом узнает общественность, нас ждет катастрофа. А не могли бы вы дать мне слово, что об этом никто никогда не пронюхает?

– Как же я могу такое обещать, мадам? – Вульф развел руками-. – В данной ситуации это полностью исключается. Тем не менее я могу пойти вам навстречу и молчать до тех пор, пока не выясню всех подробностей,

– Ну хорошо. И за все мы должны благодарить проклятого Эрхарда. Липкая лента наклеивалась намою бутылку, потому что я не могу употреблять «Ни-Спот».

– Отчего же?

– Оттого, что он вызывает у меня расстройство желудка.

– Господи помилуй! – вырвалось у Натана Трэйба.

– Ничего не могу поделать, Нат, но это так, – сказала Маделина Фрэзер.

– Это и есть те самые личные обстоятельства? – спросил Вульф.

Она кивнула.

– Боже мой, что может быть хуже: рекламировать напиток, всячески восхвалять его вкус и тонизирующие качества! Ну представьте, какую реакцию это вызвало бы в обществе. Нет, сперва я пыталась пить «Ни-Спот» хоть понемногу, но у меня ничего не вышло. Тогда я решила вычеркнуть его из программы, но Оуэн и Андерсон об этом, и слушать не стали. Прямо беда, но я ни– глотка не могу вынести.

– С чем вас и поздравляю! – сказал Вульф.

Трэйб издал что-то вроде стона и посмотрел на Вульфа.

– Об этом никто-никто не должен знать.

– И тем не менее теперь это знают все, – проговорила Дебора Коппел.

– Значит, вы напиток чем-то заменяли? – спросил Вульф.