Ягайло - князь Литовский

— Но мне ты веришь? Или у тебя есть повод сомневаться в моей честности? — спросил Кейстут.

Повода сомневаться в честности дяди у Андрея не было. Благородство и порядочность Кейстута ставились в пример даже за пределами княжества. Властителю Полоцка пришлось изменить тактику.

— Отец не имел права назначать наследника. Он отказался от власти. Монах не может вершить судьбу государства, — привел следующий довод Андрей, не ведая того, что повторяет предсмертные слова отца.

— Что ж, ты прав, Андрей. Ольгерд не имел права никого ни назначать, ни утверждать на трон Великого княжества Литовского. Он этого и не делал. Это сделаем мы, собравшиеся на княжеский совет. Твой отец только выразил желание, чтобы Ягайло стал наравне со мной главой государства. И я клянусь сделать все для того, чтобы желание покойного брата исполнилось. Ты говоришь, Андрей, что монах не может назначать правителя государства… Но ведь это, прежде всего, твой отец, и ты, как добрый сын, обязан уважать его просьбу. Тем более, она последняя.

— Решения отца всегда были для меня законом, их я принимал как должное. Но дело касается интересов всего государства, и родственные чувства придется оставить до лучших времен. Ягайло не создан управлять Великим княжеством Литовским. У него на уме только пиры, охота, игры да смазливые девки.

Последние слова Андрея вывели из себя Ягайлу, до сих пор молча слушавшего спор между Кейстутом и своим старшим братом. Казалось, он готов сорваться с места и вцепиться в глотку Андрею. Этого не произошло, Ягайло ограничился лишь ответным словесным оскорблением.

— А кому править литовским государством? Уж не тебе ли, Андрей Полоцкий? Ты забыл, что отец дал тебе имя Вингольт. Ты изменил не только имя, став христианином. Ты стал полочанином до мозга костей, забыл язык, на котором тебя учили говорить. И не тебе править нами, литовцами. Или ты хочешь и нас сделать русскими?

— Ты получил от отца самое богатое княжество, — поддержал брата Скиргайло. — Но тебе все мало. Теперь ты раскрыл рот на великокняжеский трон.

— Зачем ссориться, братья? — попытался унять племянников Кейстут. — Вы все — внуки великого Гедимина. Зачем же драться между собой, когда так много врагов? Не проходит и года, чтобы закованные в железо кони крестоносцев не топтали наши нивы. На востоке, Москва жаждет увеличить размеры своего княжества за счет наших земель; на западе, венгерские и польские магнаты считают своей вотчиной Волынскую землю, Подляшье и Галицкую землю. И в это трудное время вы, родные братья, деретесь между собой хуже поганых татар.

— Конечно, дядя, ты хочешь отдать Ягайлу верховную власть, минуя меня, старшего сына Ольгерда. И после этого требуешь, чтобы я был спокоен, чтобы я с ласковой улыбкой признал за братцем литовский трон, который по праву должен принадлежать мне. Ты хочешь угодить всем, но так не бывает, чтобы и волки были сыты и овцы целы.

— Я вижу, по доброму согласию мы ничего не решим до ночи. А в большом зале ждут лучшие мужи, дабы поклониться новому господину, — подвел итог Кейстут бурной перебранке. — Теперь каждый в отдельности скажет: кого он желает видеть на литовском троне. Говори, Витовт, первым, — обратился Кейстут к сыну.

— Почему твой сын должен делить наследство нашего отца? — спросил Андрей, чувствуя приближение конца своих честолюбивых планов.

— Он такой же, как и ты, потомок Гедимина. И имеет полное право участвовать в выборе главы государства. Говори, Витовт.

— Наш долг исполнить волю покойного Ольгерда. Это ему мы обязаны могуществом нашего княжества. Ягайло — глава государства.

По иному Витовт сказать и не мог. С детства он проводил с Ягайлом больше времени, чем со своими родными братьями. Вместе они купались в Вилии, жадно слушали рассказы княгини Ульяны о великом греческом воителе Александре Македонском, а потом оба в тайне мечтали завоевать весь мир, когда вырастут.

По лицу Кейстута было видно, что он с одобрением принял слова сына, хотя и заранее знал, что тот скажет.

— Теперь твое слово, Жигимонт, — обратился Кейстут к младшему сыну.

Юный Жигимонт, которому было решительно безразлично то, что происходило на совете, по примеру старшего брата изрек:

— Пусть будет Ягайло.

— Говори, Скиргайло.

— Я не скажу ничего нового. Великокняжеский венец Ягайле! — твердо произнес Скиргайло.

— Тебе слово, Дмитрий, — продолжал Кейстут ставший уже не нужным опрос.

Это понял и брянский князь. Поддерживать Андрея было теперь бесполезно, поддержать же Ягайлу, то есть признать себя вассалом младшего брата, он тоже не мог. Не позволяла гордость.

— Здесь и так все ясно, — уклончиво ответил Дмитрий. — Мое слово ничего не изменит.

После слов брянского князя Андрей поднялся и быстрыми шагами покинул тронный зал. Видеть торжество родного брата, ставшего теперь заклятым врагом, было выше его сил.

Совет тем временем продолжался.