Ягайло - князь Литовский

Не надо думать, что Мамай отказался от Руси со всеми ее богатствами, которые десятилетиями безнаказанно присваивались Золотой Ордой. Но, как назло, у Мамая в это время появилось два сильных соперника. Жестокий, не знающий поражений правитель Самарканда Тимур, покорявший область за областью государство хулагидов, вплотную приблизился к владениям Мамая. С помощью Тимура в Ак-Орде утвердился хан Тохтамыш, прибравший к рукам заодно и левобережное Поволжье. Новый ак-ордынский хан поставил цель, ни много, ни мало, объединить под своей властью обе орды и объявил Мамая узурпатором. Эти два беспокойных соседа и не давали возможности великому эмиру нанести смертельный удар по Московской Руси. Но мысли об этом ни на один день не покидали Мамая, два года он жил жаждой мести за уничтоженные тумены Бегича. К тому же, разгромив Русь, Мамай развязал бы себе руки для борьбы с Тохтамышем и Тимуром.

Наступила весна 1380 года. В природе почувствовалось оживление, кочевья очистились от снега, на орошенной вешними водами земле зазеленела трава. В родные степи вернулись из теплых краев птицы. Казалось, все вокруг заново рождалось после холодной мертвой зимы.

Не только в природа оживилась с наступлением тепла. Вся Орда, подвластная Мамаю, пришла в движение. Из ставки великого эмира во все концы необъятного ханства полетели вестники с приказом: всем правителям областей немедленно выступать в поход и двигаться к реке Воронеж. Мамай, наконец, решился исполнить то, о чем мечтал долгое время. Вскоре к месту сбора двинулась и ставка Мамая.

Золотоордынские вельможи, прибыв туда, застали внушительное войско. Основу его, как и в прошлом столетии, составляли потомки четырех тысяч воинов, которые Чингисхан выделил своему сыну Джучи. Они принадлежали к трем родственным племенам — сайджиут, кинкит и хуншин. Воины этих племен отличались железной дисциплиной и неустрашимостью в бою. Даже в самые мирные дни они были разделены на десятки, сотни, тысячи и готовы по первому приказу занять свое место в строю.

На следующий день по прибытию к войску Мамай устроил смотр своему отборному тумену. Каждый из воинов имел при себе лошадь, лук, колчан, тридцать деревянных стрел и щит. На каждые десять человек приходились: одна палатка, две лопаты, кирка, серп, пила, топор, секира, сто иголок, веревка и котел. Имелся и должный запас продовольствия. Снаряжение потомков четырех тысяч соответствовало ясе Чингисхана, то есть обычному монгольскому праву, которым руководствовались в походах все правители-чингизиды. Мамай остался доволен своей гвардией.

В ожидании подхода новых войск Мамай распорядился устроить для уже собравшихся воинов облавную охоту. Согласно заветам Чингисхана, охота имеет большое значение, ибо в мирное время позволяет упражняться воинам в меткости, ловкости, слаженности, принимая стада животных за войско воображаемого противника. Наиболее удачливые охотники получали богатые дары, становились сотниками и тысячниками.

Зрелище облавной охоты было поистине захватывающим. Тысячи воинов образовывали в степи гигантский круг на многие десятки верст. Постепенно этот круг смыкался к центру, сжимая в плотное кольцо попавших в него зверей. Всадники в упор расстреливали их из луков, поражали на скаку копьями. Перебив всю живность, воины в боевом порядке перемещались на новую местность, подчас в несколько переходов от первой. И опять начиналось до тонкостей, как в настоящей войне, продуманное уничтожение несчастных животных.

А тем временем к устью реки Воронеж со всех концов необъятного государства продолжали стекаться все новые и новые отряды. Под бунчук Мамая собрались десятки народов, населяющих Крым, Кавказ, Поволжье, Среднюю Азию. Это были черкесы, татары, кипчаки, аланы, маджары, яссы, буртасы, волжские болгары. Даже из Хорезма, который вышел из-под власти Золотой Орды, пришел отряд тяжеловооруженных всадников, сплошь закованных в броню вместе с лошадьми. Несколько в стороне от стоянок кочевников расположилась прославленная генуэзская пехота. Все это разноликое воинство, помимо власти Мамая, объединяла ненасытная жажда грабежа.

Великий эмир собрал в единый кулак все подвластное ему мужское население, всех, способных держать в руках оружие, чтобы сокрушить многострадальную Русь.

17. На помощь Мамаю

— Джувейни?! — удивленно воскликнул Ягайло, встречая старого знакомого.

— Я, князь, — ответил посол Золотой Орды, слегка склонив голову в приветствии.

— Какие вести ты принес на этот раз? Что заставило совершить столь неблизкий путь?

— Собственно, меня послал великий эмир задать один вопрос. Позволь мне это сделать, — и не дожидаясь разрешения, татарин спросил. — Почему твое войско здесь, а не у Оки, как это было уговорено?

— Так ведь сегодня только 31 августа. До назначенного срока я вполне успею добраться до Оки, — недоуменно пожал плечами Ягайло.

— Сколько же тебе надо времени, чтобы привести войско от Вильно до места соединения наших войск? День? Полдня?

— Ты шутишь, дорогой посол. Для этого необходимо дней пятнадцать.