Ягодка опять (СИ)

Его опять начинает колотить. Один из медиков повинуясь кивку человека в черном — того, что махал Любке рукой, чтобы она расслабилась, неслышно подступает к маньяку сзади и очень ловко делает инъекцию ему куда-то в основание шеи. Два каких-то новых мужика в черном, которые, мне кажется, материализуются прямо из воздуха, подхватывают его оседающее тело и тут же выносят прочь. Все. Перевожу взгляд на Сашу. Хмурится. Смотрит куда-то в сторону. Потом наконец-то переводит взгляд на меня.

— Ты как? В порядке?

Ответить не успеваю. Рапортует тот медик, который только что мерил мне давление.

— Ребенок в норме. У женщины какие-то синяки в области груди и на лице. Не спрашивали еще откуда.

— Ну так спросите! Черт вас побери всех совсем!!! — даже топает от нетерпения. Вот сколько эмоций. Я ведь, кажется, их хотела от него?

— Я в аварию попала.

— Что?!!

— Этот, — киваю в сторону двери, в которую унесли усыпленного маньяка, — Дима, да? Когда меня второй из подвала, в котором Дима меня держал, утащил, он кинулся за нами в погоню и своей машиной протаранил нашу.

Один из мужиков в черном наклоняется сзади к уху Саши и как-то почти интимно бормочет:

— Я докладывал. Авария на перекрестке неподалеку от гаражей, где был найден тот связанный парень и вторая разбитая машина.

Саша отмахивается от его жужжания, как будто он — навязчивая оса, и делает шаг ко мне. Хоть бы присел рядом, обнял, сказал что-то ласковое. На своего сына бы что ли взглянул…

— Ты сильно ударилась?

— Ничего. Нормально. Только голова кружится и тошнит очень. Наверно сотрясение…

Медик кивает.

— Однозначно. Причем достаточно серьезное, раз такие ярко выраженные симптомы. Необходима госпитализация. Она в любом случае нужна, а теперь тем более.

Саша кивает.

— Забирайте ее.

Потом поворачивается и идет к двери. Слежу за ним в полном отупении. И это все, что он хочет мне сказать?!!

Внезапно поворачивается и идет обратно. Что-то во мне переворачивается. Неужели?.. Подходит к столику, на котором все еще разложены медицинские инструменты, берет ножницы, наклоняется надо мной…

— Ты позволишь?..

По-прежнему ничего не понимаю, а потому просто молча смотрю на него, широко распахнув глаза. Видимо принимает мое молчание за согласие. А потому начинает действовать. Наклоняется еще ниже и ловко срезает с головенки моего малыша несколько тоненьких волосков.

— Ты!

— Ты же дала согласие на экспертизу.

Поворачивается и снова идет к выходу. Успеваю только беспомощно и жалко крикнуть ему в след:

— Убирайся отсюда!

Но он ведь и без того уже скрылся за порогом…

Все произошедшее вгоняет меня в настоящий ступор. Ничего не замечаю вокруг. Мозг отказывается реагировать на что бы то ни было. Молчу, пока меня грузят на носилки, молчу, пока лечу в вертолете (между прочим первый раз в жизни), молчу, когда оказываюсь в роскошной палате на одного в какой-то супер-больнице. Любка все время рядом, но тоже молчит. Словно разбить что-то боится неверным движением, неправильно подобранной фразой… Сидит, сопит. Наконец все-таки решается заговорить:

— Хочешь, расскажу, как нашла тебя?

— Расскажи.

Она оживляется. Даже глаза блестеть начинают.

— Нас навела на след именно та самая авария, в которую тебя эти козлы завезли. Собственно, поначалу-то мы о ней ничегошеньки не знали. Потом уж все выяснилось. Оказывается несколько человек видели и аварию, и то, что второй участник, а точнее виновник ДТП потом с места события скрылся, прихватив всех, кто был в перевернувшейся машине. То есть тебя и того, второго твоего похитителя. Даже кто-то номер запомнил. Пробили — в угоне. Стали искать. Где? В первую очередь по сервисам, окрестным гаражам. Где еще машину битую можно спрятать. Хотя, конечно, шанс, что угонщик ее просто бросит был велик. Но повезло. ОВДешный патруль нашел тачку в тех самых гаражах. А рядом ворота открытые. Сунулись — а там лестница в подвал, а в подвале какой-то мужик весь в крови и к стулу привязанный. Ну, стали выяснять. А тут кто-то на твою сумку наткнулся, а там документы. Глянули — ба! Та самая баба, которая месяц назад пропала без вести. Ну тут уже нам позвонили. Мы мужичка — того, что в подвале связанным нашли, забрали. Полечили немного его эскулапы и к нам. Он нам все и рассказал тут же. Очень, видно, насолил ему Дима Шарыгин, бедолага.

Дергаюсь. Ничего себе бедолага! Хотя ведь и сама когда-то о нем так думала. Но теперь засело во мне что-то вроде совершенно откровенной неуправляемой ревности. С сумасшедшим маньяком Димой Саша Тургенев — Александр Сергеевич, да-с! — был куда нежнее, чем со мной. Любка моих метаний не замечает и продолжает: