Ягодное лето

– О! И языкастая! – обрадовался гном, который до сих пор держал ее за руку, что она только что заметила. Габриэла вырвала руку из его пальцев и хотела было пойти своей дорогой, как и сделал бы любой другой человек на ее месте, но гном не дал ей этого сделать.

– Слава и сто тысяч, – заявил он, снова хватая ее за запястье, а Большой Глаз с готовностью уставился ей в лицо, готовясь запечатлеть ее реакцию. Габриэла подняла задумчиво брови и неожиданно… расхохоталась. И этот искренний, радостный смех вдруг так изменил девушку, что оператор пришел в бурный восторг:

– Я же говорил, что ты фотогиеничная!

– Фотогеничная!

– Сто двадцать, – заявил гном.

– Двести, – Габриэла вступила в игру, даже не зная, во что они играют.

Человечек скривился, словно от зубной боли, а камера уставилась на Габриэлу, как будто она сказала что-то неприличное.

– Сто пятьдесят.

– Двести двадцать.

– Эй, эй, дамочка, так нельзя! Имейте совесть – не торгуйтесь! – запротестовал гном, взволнованно и возмущенно воздев короткие ручки к небу. На этот раз – свои ручки.

– А я буду торговаться.

– Ну ладно. Двести – или я ищу другую.

Габриэла была слишком самолюбива, и ее эго не вынесло бы ни поражения в торговле, ни того факта, что кто-то решил бы в пользу поисков «другой».

– Двести, – и она протянула руку.

Гном плюнул в свою, и они ударили по рукам.

Девушка вытерла руку об юбку и невинным тоном спросила:

– А о чем мы торговались?

Ее собеседник молча посмотрел на нее с изумлением, а потом ткнул пальцем в свою футболку, на которой красовалась розово-золотая надпись.

– «Чудовище и красавица» – послушно прочитала Габриэла. – И что?

– Эй, дамочка, ты что, телевизор не смотришь?

– Нет, – коротко ответила она. – У меня дома телевизора нет. Знаете, о войне и о налогах я и так все узнаю, что мне положено. На это у меня имеется Интернет, и я в нем слежу за важнейшими событиями, по заголовкам.

– Ну, так тогда ты должна была бы знать о всепольской акции под названием «Чудовище и красавица».

– Что-то такое мельком видела, а что?

– Поздравляю: ты официально сейчас стала обладателем титула «чудовище».

У Габриэлы вытянулось лицо.

Вообще-то все это было странно: человек приезжает в Радом на курс хиромантии, а на улице этого города на него нападает Большой Глаз и на глазах тысяч (а может быть, и миллионов) телезрителей его называют всепольским Квазимодо. Габриэла, конечно, отдавала себе отчет в том, что она не красавица. Но чтобы уж прямо «чудовище»? Ладно бы назвали каким-нибудь уродиком – но чудовище?!

– О нет, нет, я разрываю наше соглашение!

Она уже хотела развернуться и уйти, задетая за живое, но гном был быстрее.

– А поздно, милая, – он снова схватил девушку за запястье, что ей порядком надоело, надо сказать. – Ты дала согласие на глазах миллионов свидетелей. У тебя имеются в копилке лишние двести тысяч, чтобы заплатить неустойку?

На это Габриэла только нервно хихикнула.

– Ну так ты в деле. Хочешь ты этого или нет.

Если бы Габриэла знала, что благодаря этой дурацкой монете она окажется в этом месте в это время и с ней случится такое, она бы просто безжалостно выкинула вообще все двадцатизлотовые монетки! А город Радом, вместе с курсом хиромантии, вычеркнула из всех доступных ей карт. Хотя прежде всего… прежде всего она не отправилась бы к гадалке, чтобы покорить сердце Павла.

Хотя, если разобраться…

А почему, собственно, нет?

Габриэла вдруг решилась. Она машинально подписала многостраничный договор, даже не вникая в его содержание, почти не читая его. Выслушала благодарность от оператора-гнома и аплодисменты от прохожих зевак, которые наблюдали за всем происходящим на некотором расстоянии.

– И что теперь? – спросила она, когда толпа уже начала расходиться.

– А теперь жди приглашения. В Большом зале Дворца культуры и науки в Варшаве состоится великолепное шоу. Инаугурация. На нем ты и еще пять чудовищ будете представлены зрителям страны и мира, – многозначительно заявил он.

Габрыся с трудом удержалась от смеха. Великолепное шоу. Инаугурация. В Большом зале. Ха-ха, хи-хи, так она и поверила.

А через два дня в шикарном конверте пришло приглашение…

Оливер был красивый.

Красивый, умный и богатый. Ну что поделаешь – судьба к нему явно благоволила. Черные волосы, ореховые глаза, стройное мускулистое тело, оливковая кожа такого цвета, будто он вот буквально только что вернулся в Карибских островов, но прежде всего – улыбка на миллион долларов, улыбка, перед которой не могла устоять ни одна женщина мира. Неотразимая улыбка Оливера ла Бью.