Ягодное лето

Сам он женщин очень любил. Старых, молодых, красивых, не очень, совсем некрасивых – в каждой он находил что-то привлекательное, какую-то изюминку, которая компенсировала недостаток красоты. Те, которые постарше, были более опытными в любовных делах – и это ему очень нравилось. Они без придури, свойственной молодым девушкам, без лишнего кокетства и стеснения предавались сексуальным утехам и в постели делали то, что ни одна прекрасная девственница никогда не сделает, – совершеннолетняя, понятно, потому что Оливер законы знал и с более молодыми девушками не связывался. Не хотел. Один раз вот попробовал – и потом горько пожалел.

Ребенком он объездил с родителями полмира. Был в Австралии и на Дальнем Востоке, в Африке участвовал в сафари – ну разумеется, не по-настоящему, без стрельбы и крови! – на львов и носорогов, спускался по порогам Великой Коралловой реки – это было что-то. Его чуть акулы не съели! На верблюде проехал по Сахаре, на лошадях – Скалистые горы. И так далее, и тому подобное, пока ему не наскучило – потому что мир везде одинаковый. По сути.

Он вернулся в Польшу, на родину матери, потому что испытывал ностальгию по Шопену и пирогам с грибами.

А еще потому, что в Польше на фоне общей серости он сильно и выгодно отличался от всех остальных. Прежде всего – красотой, а еще – своим огромным внедорожником, который привез из Штатов: он жрал двести литров бензина на сто километров, рычал, как дикий зверь, а что важнее всего – с Оливером, сидящим за рулем этого рычащего чудовища, не мог сравниться никакой другой водитель. Для еще большей оригинальности Оливер купил пятисотметровый чердак, и не в Старом городе (ну, по правде говоря, на Старый город у него денег бы и не хватило), а в районе Праги, в доме недалеко от зоопарка. И переделал его в огромное помещение без стен, полное света, с навороченной водной постелью в одном углу, маленькой кухонькой в другом, где стоял еще стол на двенадцать персон, диванами, стоящими повсюду, даже посередине апартаментов, и огромной ванной сплошь в мраморе и светильниках.

Не было такой женщины, которая при виде этой «норки» – как скромно и кокетливо называл он свое жилище – не возжелала бы моментально испробовать в деле водную постель и мраморную ванну, а потом закончить завтраком за кухонным столом.

Теоретически у такого мужчины, как Оливер – страстного покорителя и ценителя красивых женщин, который вспыхивал моментально и так же моментально терял интерес, – у такого мужчины обязательно должны были быть проблемы с «жертвами» его увлечений. У любого бы они были, эти проблемы. Но не у Оливера. Ему удавалось выходить из романов таким образом, что оставленные им женщины на всю жизнь оставались ему благодарны и хранили его светлый образ в своих сердцах. Никакой любви до гроба, слез ночи напролет и телефонных разговоров под утро. Оливер не бросался на первую встречную женщину, какой бы красивой она ни была, какие бы сладкие взгляды она ему ни посылала и какой бы огонь желания ни горел в ее глазах. Нет, он шестым чувством определял тех женщин, которые представляют собой угрозу и не дадут ему спокойно расстаться после нескольких свиданий: и этих женщин он обходил стороной и боялся как огня, так что они могли не стараться относительно горячих взглядов и многообещающих улыбок.

Один раз он обжегся, запав на божественное тело: девушке было шестнадцать лет, хотя выглядела она на все двадцать два, да и в постели творила такое, что далеко не каждая двадцатидвухлетняя сможет.

И вот эта малолетняя выдра побарахталась с Оливером на водной кровати, побывала с ним на паре вечеринок, получила от кавалера пару цацек и дорогие духи – Оливер никогда не скупился на подарки для своих любовниц! – а в конце, когда он хотел уже с ней расстаться, взяла и обвинила его в изнасиловании.

Для Оливера это был ужасный шок.

Получив повестку в прокуратуру, он долго всматривался в клочок бумажки, не в силах поверить собственным глазам. Он – и изнасилование?! Да неужели он бы стал брать силой эту маленькую пискушку? Да она сама снова и снова стягивала с него штаны, такая ненасытная, и хотел он того или не хотел – ей было все равно…

Что делать? Что делать?!

Приятель дал ему координаты знакомого, хотя и страшно дорогого, адвоката – вернее, адвокатши, которая занималась безнадежными делами, – так приятель выразился. И поскольку Оливер чувствовал себя совершенно безнадежно – он тут же, без сомнений и без оглядки на цену, решил пани адвоката нанять.

Так он познакомился с Малиной Богачкой.