Ягоды. Сборник сказок

Игнат тут засмеялся. Я тоже представил наш вид. Трое не совсем нормальных людей с тумбочкой на тележке приходят домой к бывшей однокласснице, чтоб признаться в любви. А если она испугается нас? Мне от одной такой мысли стало не по себе. Я понял, что должен сначала узнать, замужем ли она, и только если не замужем, то прийти к ней. Я так и сказал Игнату с Леусем.

– Да, ты прав. А вдруг она замужем, – нервно сказал Леусь. – А что же мы сначала не проверили-то? Может, мы зря все это делали? Не, не может быть, чтоб зря. Мне же дядя говорил, что мы все правильно делаем. Нет, она не замужем. Это я тебе говорю.

– Ну, будем надеяться, – вздохнув, сказал я.

– Да, вообще-то нам надо действовать вот как, – сказал Леусь. – Мы придем к ней домой как бы и не к ней.

– Как это?

– А вот как, мы придем и скажем, что агенты недвижимости.

– Давай.

– Нет все-таки, – Леусь задумался. – Так нельзя. Бог не поможет, если мы будем врать. Мы должны в открытую. Пусть лучше странными покажемся, но надо напрямую, все вместе, прямо с тумбочкой.

Игнат засмеялся, а вот мне было несмешно. Внутри все дрожало, ведь через несколько часов я смогу снова увидеть ее. Я не думал ни о чем больше. Все внешние детали были неважны. Если она окажется замужем, то мы быстро уйдем и все. Она нас больше никогда не увидит. Но я почему-то верил Леусю, прекрасно при этом понимая, насколько странными могли казаться порой его слова.

И через пару часов мы были у того самого дома, адрес которого был записан у Леуся на бумажке. Внутри уже все замерло, и я даже не понимал, что происходит, просто следовал за ними. Тащил на четвертый этаж эту тумбочку, как во сне помогал ее правильно установить. Да, тогдашнее состояние было сравнимо с тем, что было в больнице после большой дозы нейролептиков. В подъезде стены были покрашены в желтый цвет, и мне даже показалось, что я иду по больничному коридору.

– Вот эта квартира, звоним, – донеслось откуда-то из тумана.

– Кто там? – услышался старушечий голос.

Леусь посмотрел на меня и, увидев, в каком я состоянии, твердо произнес:

– Это Леусь.

Дверь открыла маленькая старушка.

– А вам кого? – спросила она, оглядывая нас и нашу тумбочку.

– Оксану, – Леусь не терял уверенности.

– Оксану? Так она тут давно не живет, а вы кто ей?

– Одноклассник, священник и его друг, – пробарабанил Леусь.

– Кто? А, ну заходите.

Мы прошли в комнату. Туман в голове рассеялся. Старушка предложила нам сесть и оставить тумбочку в коридоре.

– Какой такой священник у нее одноклассник? – спросила старушка, присаживаясь около Леуся.

– Нет, священник я, Леусь, а одноклассник – вот он, Андрей.

– А, понятно, ну щас чайку поставлю, – сказала она и резво пошагала на кухню.

Мы посмотрели друг на друга. Леусь сделал нам знак, чтобы, мол, не волновались и он все устроит.

– А Оксаночка уже давно тут не живет, – вернулась старушка. – Она же с мужем тогда в Москву переехала.

Я резко поглядел на Леуся, а потом на Игната. Внутри все перевернулось. Было чувство, может, еще более страшное, чем то, тогда, в палате. Показалось, что мир рассыпается вокруг, что снова откуда-то взялся туман. Перед глазами все почернело, звуки стали какими-то другими. Игнат, увидев, что мне плохо, подскочил ко мне.

– В-в-воды, – выдавил он.

Старушка быстро принесла стакан с водой. Игнат сунул мне его прямо под губы. Вода лилась, я ничего не соображал и уходил куда-то. Тогда Леусь выхватил стакан и вылил мне на лицо. От этого я пришел в себя.

– А чего с тобой-то? – спросила старушка.

– Это у него так, просто бывает у всех от неверия, не обращайте внимания, – строго сказал Леусь. – И что, она и сейчас замужем?

– Не, так они ж развелись тогда еще, – сказала старушка.

Леусь показал мне язык. Я не мог скрыть улыбки.

– Она ж одна с Сережкой маленьким сейчас, но его родители помогают, правда. Сережка-то уже во второй класс пошел. А она и звонила на днях, все говорит, как бабушка, здоровье, – добрая она. А жизнь-то нелегкая.

– А мы хотим к ней поехать, – прямо сказал Леусь. – Как нам ее найти?

– К ней? В саму Москву? Тут же далеко, – удивилась она.

– Ну и что? Нам надо ее увидеть. Дайте-ка ее адрес в Москве.

Он говорил с таким убедительным видом, что не дать адрес она не могла. Я бы в жизни не решился вот так прийти домой. Это было само по себе что-то чудесное, что я встретил таких друзей.

– Да, она смазливая была, моя Оксаночка. Бывало, весь вечер ей звонят парни, зовут то туда, то туда. А она мне все рассказывала, всем делилась. Говорит, пойду, бабушка. А потом приходит и говорит: не пойду, мол. А когда Володька приехал из Москвы сюда, приглянулась она. Вот и выскочила замуж тогда за Володьку-то. И уехали. А щас как официанткой, аль кем. Сережка-то с его родителями ночует, когда она в смену уходит. А я и не пойму.