Яик-Горынович

– Ну и что ты на это скажешь? – угрюмо спросил приятеля Петьку Тамбовцева Максимка Шигаев.

– А что тут говорить? Татары… – уклончиво ответствовал Петька.

– Что, татары не люди, по-твоему? – не отставал въедливый Максим.

– Магометане, одно слово, – неопределенно пожал плечами Тамбовцев.

– А они нас трогали, магометане?

– Да что ты пристал, как репей, – озлился, по-волчьи ощерив белые крупные зубы, Петька Тамбовцев. – Ты Матюшке энто скажи, меня пытать нечего.

– А что говорить?.. Я уж сказал. Не ходок я больше с вами, – решительно отрубил Максим. – Я людскую кровь почем зря лить не научен.

– Бежишь, Макся, как Андрюха Витошнов? – с укором сказал Тамбовцев.

– Не, Петруха, разные мы с Матюшкой люди, – затряс отрицательно головой Максим Шигаев, – не одного поля ягоды. Он – старшинский сынок, а я – простой сын казачий. Мое место на войсковой стороне, вместях с братьями-казаками.

– Так и я навроде не из князьев буду, – нерешительно замялся, пряча глаза, Петька Тамбовцев. – Мой папашка завсегда бедной, войсковой стороны держится.

– Ну так и решай, Петька, с кем нам по одной дорожке идтить, – наставлял его на правильное решение Максим Шигаев. – С кем нам дружить сподручней: с лиходеем и убивцей Матюшкой Бородиным либо с нашими, войсковыми ребятами, с Чикой Зарубиным?

В городок друзья пришли с твердо принятым решением: с Мартемьяном Бородиным больше дружбу не водить, а переметнуться к Ваньке Зарубину. От этого выбора обоим стало легче, с души отлегло, как будто тяжелый камень свалился. Приятели разошлись по домам, сговорившись встретиться вечор у церкви и вместе поискать Ваньку Зарубина и его ватагу.

Прознав об их предательстве, Матюшка Бородин рассердился: уже четверо казачат за последнее время ушли из его ватаги, переметнувшись на войсковую сторону, к Ваньке Зарубину. Он решил хорошенько их проучить. Вечером у церкви Бородин со своей компанией подстерег Максима Шигаева и Петьку Тамбовцева. Окружив, прижали друзей к забору.

– Ну, что, Макся, посчитаемся? – зловеще процедил Мартемьян и, крепко сжав кулаки, надвинулся на Шигаева.

Друзья-перебежчики ловко выломали из забора по тяжелой, увесистой штакетине. Угрожающе шагнули навстречу Бородину и его ребятам.

– А ну-ка подходи, кто смелый! – храбро выкрикнул Максим.

Петр Скворкин сзади бросился ему под ноги, кто-то из бородинских с силой пихнул Максима рукой в грудь. Тот, споткнувшись о Скворкина, полетел вверх тормашками на землю. Толпа казачат с победным ревом накинулась на поверженного противника, стала пинать ногами лежачего, хоть это было не по правилам. Но бородинским на ребячьи строгие правила было начхать.

Робкий Петька Тамбовцев, бросив свою палку, со слезами принялся канючить прощения. Сильной оплеухой по голове его сбили с ног, тоже малость поколотили ногами. Максим, воспользовавшись моментом, когда его оставили в покое и переключились на Тамбовцева, быстро вскочил на ноги и бросился с кулаками на Мартемьяна. Точным, стремительным ударом Шигаев сбил главаря старшинских с ног, крутнувшись на каблуках, ударил в челюсть еще одного казачка.

– Держися, Петро, сейчас я тебя вызволю, – крикнул Максим распростертому на земле другу, и ударил третьего врага в ухо.

Казачата, бросив бить Тамбовцева, кинулись скопом на Максима Шигаева. Тот, подхватив брошенную Петькой штакетину, замахал ею с силой над головой, похожий на взбесившуюся ветряную мельницу.

– Не замай, куркули, зашибу! – орал он не своим голосом в темноту, надеясь, что его услышит кто-нибудь из зарубинских и поспешит на помощь.

Расчет Максима оказался верен. Его услышали, и вскоре от церкви к месту потасовки подоспела густая толпа войсковых казачат во главе с самим Ванькой Зарубиным.

– Эгей, яицкие неслухаи, наших бьют! – крикнул во всю мощь крепких и сильных, как кузнечные меха, молодых легких задира Зарубин и первый бросился в самую гущу свалки. Остальные – за ним.

Вскоре старшинские уже отлетали от их ядреных, свинцовых кулаков в разные стороны, как тряпичные куклы. Мартемьян Бородин, подбадривая своих оробевших сторонников, кинулся было на Зарубина, но Чика отвесил горе-атаману такого крепкого леща, что тот запахал носом в землю, как будто хотел бодаться. Не менее чем Ванька умелый кулачный боец Мишка Атаров уложил на землю бородинского дружка Петра Скворкина. Остальные старшинские, видя бессмысленность драки с зарубинскими многочисленными головорезами, стремительно, как тараканы на свету, разбежались в разные стороны. Мстительный Митька Лысов, догнав улепетывающего с площади за милую душу Бородина, свалил его кулаком на пыльную дорогу, навалился сверху и – беспомощному, не сопротивляющемуся – два раза с силой припечатал кулаком под глаз.

Победа была полная и блестящая, как выигранная у басурман баталия. Враг был наголову разбит и бежал, не чуя под собой ног. Ванька Зарубин стал полновластным хозяином городских улиц.

Глава 7 Нападение орды