Яик - светлая река

- Не беспокойся, я не буду тебя вешать на шанрак, не хочу марать руки. Это сделают другие. Я прикажу связать тебя и отправить в Кзыл-Уй. Там быстро найдут, где и как тебя повесить! Понял? - Шугул угрожающе помахал посохом. Видел, наверное, когда ездил в Теке, как вешают большебеков, а? Если не видел, то, конечно, слышал! Точно так же поступят и с тобой.

- Отец, зря вы обижаете старшину. Не такой уж он пройдоха, как Байес, который привозит из Теке газеты и тайно распространяет их среди народа, робко сказал Нурыш, стараясь заступиться за старшину.

- Это еще откуда такой умник выискался? Лучше меня знаешь - зря или не зря? Байес - пройдоха, но и этот не лучше его. Оба смутьяны, из одного гнезда, одним миром мазаны!.. По какой дорожке катится переднее колесо, по той и заднее. Я не просил тебя разбираться, где черное, где белое, сам вижу. Вон отсюда, чтобы я тебя больше не видел здесь! - гаркнул хаджи на сына.

Нурыш, хорошо знавший упрямство отца, встал и вышел из юрты, бормоча: "Если заупрямится, полезет на стенку бодаться!.."

Властолюбивый и гордый Шугул стал особенно резким и грубым с прошлого года, когда его сына Ихласа назначили помощником уездного начальника по делам здравоохранения. Этой весной Ихлас еще выше продвинулся по службе, находился теперь при самом хане в Кзыл-Уйе. Шугул выделил на расходы сыну целый загон овец, которые паслись под самой Джамбейтой. Туда же хаджи послал двадцать дойных кобылиц. Совсем недавно перевез к Джамбейте и юрту сына, богато украсив ее коврами и кошмами. Во время этой поездки хаджи Шугул был принят обоими Досмухамбетовыми, пожал им руки, поклонился советнику хана преосвященному хазрету Кунаю - и привез от него благословение и привет хазрету Хамидулле - сыну святого Таржеке. По этому случаю в мечети состоялся торжественный намаз "О ниспослании милости аллаха, удостоившего мирзу Жаханшу ханского звания...". Высоко поднялся авторитет Шугула среди верующих в ауле Сагу. Богатые люди степи стали заискивать перед ним, а волостное и уездное начальство увидело в нем свою надежную опору и всячески потакало его прихотям. Оба хазрета - содержатели мечети и медресе, - долго державшие народ в своем повиновении, теперь сами стали побаиваться Шугула: ведь он был в гостях у самого советника хана - преосвященного хазрета Куная.

Чувствуя свое превосходство над другими, богатый хаджи Шугул стал особенно высокомерным и чванливым. Он еще не мог диктовать свою волю другим богатым людям степи, но зато со старшиной Жолом обращался как хотел. Он тряс его, как старую шкуру, давая понять этим, что с Шугулом шутки плохи. Все, что бы ни делал старшина, Шугулу не нравилось, он считал это неверным и ругал Жола. Так случилось и сегодня. Рассказав о сходке, старшина хотел этим снискать к себе благорасположение Шугула, но все получилось иначе, сообщение обернулось против него же. Несколько раз Жол робко пытался оправдаться перед хаджи, доказать свою невиновность, но разгневанный Шугул не давал ему говорить - обругал, швырнул в него посохом и выгнал из юрты.

Старшина Жол, обиженный и потрясенный, выходя из юрты, напомнил Шугулу об аллахе и справедливости.

- Настанет судный день, - сказал он, - а там выяснится, кто прав, кто виноват. Все мы склоним колени пред правосудием!

Шугул гневно закричал на него:

- Иди, иди, жалуйся своему всесильному аллаху!

- О аллах, прости и помилуй нас, грешных!.. - всплеснула руками старуха, перестав взбалтывать кумыс. - Хаджи, сейчас же отрекись от своих слов и проси прощения. Можешь оскорблять кого угодно, но аллаха не трогай, ты не имеешь права сомневаться в его всемогуществе!

- Старуха, сиди смирно и не вмешивайся не в свое дело!

- Отрекись от своих слов, проси прощения у аллаха! Ты ведь раньше никогда не ругал его, что случилось с тобой? Разве, кроме имени аллаха, других слов нет? - не унималась старуха, требуя от мужа покаяния.

- Довольно, хватит! Заткни глотку! - снова заорал хаджи, и этот крик долго еще звучал в ушах уходившего старшины.

Увидев во дворе сына хаджи, Жол решил поговорить с ним и направился к нему. Но не успел он подойти, как Нурыша позвали к Шугулу. В дверях появился длинный Вали и крикнул:

- Нурыш, тебя зовет отец!

Нурыш торопливо вошел в юрту.

- Позови Баки, пусть запрягает лошадь, - приказал Шугул сыну и стал поспешно одеваться.

- Куда едете? Если недалеко, может саврасого запрячь? Или пригнать из косяка серого в яблоках? - спросил Нурыш, желая узнать, куда намеревается ехать отец.

- Скажи, пусть запрягает саврасого, поеду в мечеть. Эти прикидывающиеся верными служителями аллаха бездельники хазреты только и умеют есть да спать, а дьяволы совращают народ, - раздраженно проговорил хаджи.

- Что с тобой - то аллаха ругаешь, то хазретов? Покайся, проси у аллаха прошения, пока не накликал на себя беду. О всевышний, даже на старости лет ты не избавил моего мужа от лютости и бессердечности, - вздохнула старуха, ставя перед хаджи полный тостаган прохладного кумыса. - Может, и ты выпьешь? - обратилась она к длинному Вали, подавая ему тостаган.