Яик - светлая река

- Ох, какая ты умная! Курица и та над цыплятами дрожит, покуда не выходит, а ты хотела, чтобы корова бросила своего телка. Скотина - она, что человек, а может, еще и пуще за свое чадо трясется. Вот как оно, милая. Корова своего телка за пять верст найдет. Через полтора суток объявилась наша Субботка, вечером с табуном пришла домой. Пастухом у нас тогда дед Василь был. Подзывает меня к воротам и говорит: "Анастасия Васильевна, корова твоя, наверное, в роще отелилась, потому как в обед гляжу: идет из кустов, покачивается... А брюхо-то под ребра подтянуло. Точно отелилась. Телка-то, поди, в кустах спрятала, от ревности, по своему коровьему разумению. Это у них бывает так, прячут. Идем завтра со мной на луг и покараулим: как Субботка отколется от стада, прямо за ней иди, да только не спугни смотри, она и приведет тебя прямо к телку..." - "Ладно, - говорю ему, - обязательно приду". Дед Василь ушел, а я к Субботке - и впрямь бока у нее впалые, вымя потрогала - пустое. Видать, телок-то все высосал. "Субботка, говорю, где ж ты бросила своего теленочка?.." А она как замычит, будто понимает все. Ходит по двору, словно ищет что-то, и мычит, да жалобно так. Закрыла я ворота, засов веревкой привязала и ушла в избу. Ночью слышу ворота скрипят. Выбегаю: Субботка рогами поддела засов и норовит сорвать его. А он не поддается, привязан крепко. До самого утра не смыкала я глаз, все следила за ней, чтобы не ушла, случаем. На зорьке отвела в табун. И что ты думаешь, Марфуша, как только дед Василь выгнал табун на луг, Субботка помычала, помычала и прямо к роще... Я за ней... Игнашку-то не будила, пусть, думаю, поспит, сама справлюсь. Мешок с собой прихватила. Иду, значит, следом за Субботкой, еле поспеваю - торопится она, торопится. Почти уж бегом бегу, чтобы из виду не потерять. Спустилась Субботка к реке, помотала головой - и к даче атамана... И так она несколько раз: то к реке, то к даче, то к реке, то к даче, следы, значит, запутывала. Скотина, а соображает. Потом все-таки пошла на дачу. Тут, в кустах, я едва не потеряла ее, несется как ветер, только спина да рога мелькают. Выбежала на полянку, живот поджала да как замычит, жалобно, призывно, вроде бы и голос-то не ее. Гляжу: из травы выскакивает теленок. Маленький, ножонки тоненькие, будто хворостинки, а самого так и качает из стороны в сторону. Не к матери он пошел, а в другую сторону... Шел, шел - да как взбрыкнет и пустился вскачь. Субботка за ним и мычит. Остановился телок, прислушался - мать ли?.. И - раз Субботке под ноги. Залез, и не видать его, только слышно, как чмокает... Вот она какая у скотины любовь к своему чаду - телиться подальше от людей ушла, да и показывать телка-то не хотела, покуда не окрепнет, а ты: "Сбросила..." Кабы сбросила, не было бы у нас Машки.

- Я же никогда об этом не слышала... кажется, кто-то к воротам подъехал!.. - насторожилась Марфа.

Она кинулась к окну и, прижавшись лицом к стеклу, стала всматриваться в ночную темень.

- Рыжик у ворот, а Игната что-то не видать, - торопливо проговорила невестка и так, без платка, бросилась к дверям.

- Шаль-то хоть накинь, простынешь! - крикнула ей вслед старуха. Игнат-то прозяб, поди, с дороги, коня помогла бы распрячь да завести в конюшню...

Но Марфа была уже за дверями.

- Разве послушается когда-нибудь, - ворчала старуха. - Такой ветер на улице, а она с открытой головой! Платка, что ли, нету аль шубенки... - Она подошла к печи, отодвинула заслонку и стала смотреть, хорошо ли зарумянились пироги.

Подбежав к воротам, Марфа не сразу отодвинула засов. Она сначала через плетень выглянула на улицу - у ворот действительно стоял Рыжик, помахивая головой и позвякивая удилами. Увидев Марфу, он потянулся к ней мордой и жалобно заржал. Марфа искала глазами Игната: "Может, пешком шел, приотстал..." Но на улице никого не было. "Может, в Совдеп зашел?.. Или к Ивану Андреевичу?.. - Где же это он?.." В соседней избе, где жил шорник Иван Андреевич, горел свет. Марфа подбежала к окну и, приподнявшись на носках, заглянула в комнату. Ветер трепал ее волосы, леденил щеки, поднимал подол платья, но она ничего не замечала - думала только об одном: "Где Игнат и что с ним?.." Предчувствие чего-то недоброго охватило ее.

В избе соседа тускло горела лампа. Иван Андреевич сидел на маленьком стульчике и сучил дратву. Игната в комнате не было.

Марфа вернулась к воротам и завела Рыжика во двор. "Придет..." мысленно успокаивала она себя, распрягая потного коня. И только тут заметила, что вожжи волочились по земле, концы их были покрыты ледяной коркой. Это еще больше встревожило ее. Она отвела Рыжика под навес и, вернувшись к саням, достала из-под куги коврик и понесла его в дом.

- Мамаша, Рыжик без Игната пришел! - испуганно проговорила она, дрожа от волнения и холода.