Яик - светлая река

- Потерпи, дорогой, - спокойно сказал Абдрахман. - Амир жив-здоров. Он находится сейчас на своем посту вон там, на горке. А потеря Мендигерея это, конечно, очень тяжелая утрата. Ведь только вчера я просил его изменить место явки, уехать из Олетти... А сейчас даже времени у нас нет, чтобы заняться его освобождением...

Хаким вскочил.

- Ночью сожгли Алексеевку, - продолжал Абдрахман. - Вон, гляди... Еще горит.

Хаким посмотрел туда, куда указывал Айтиев. Словно туча, низко над землей стелился беловатый дым. Но языков пламени уже не было видно.

- Враг идет сюда, чтобы сжечь и Богдановку. Не только головорезы из Джамбейты, но и казачий отряд, прибывший из Уральска, вот за теми холмами. Нападение хотят вести с двух сторон. Но и мы не отступим ни на шаг, пока души многих из них не отправим прямиком в ад!

И Абдрахман невесело улыбнулся. Потом внимательно прочел бумагу и передал ее Сахипгерею.

Члены Совдепа знали заранее о том, что из Джамбейты выехал карательный отряд под предводительством Аруна-тюре. Все вооруженные силы собрали большевики под Богдановкой. Со вчерашнего дня из соседних прибрежных деревень стекались джигиты, крестьяне. Каждому было вручено оружие. В обоих концах длинного глубокого оврага установили по пулемету, канавы были превращены в траншеи, где ждали стрелки. Всю ночь Иван Белан распределял своих воинов в нужных местах отдельными небольшими отрядами.

Вскоре в штаб прибыли Иван Белан, Парамонов, Довженко и командующий джигитами-казахами Мырзагалиев. Все они прочли слова Дмитриева и приписку, сделанную Зубковым.

- Туговато... приходится... атаманам, - сказал Парамонов, выделяя каждое слово, точно вколачивая гвоздь. - Надо сделать так, чтобы им стало еще хуже. Пусть каратели умоются собственной кровью! Мы не отступим. Как твои ребятки, Иван? Казаки ведь мастера рубить шашками - помчатся во весь дух... Так что будь начеку!

- Я обошел только что траншеи, Петр Петрович, - отдав честь, доложил Белан. - Точь-в-точь как в Пруссии. Ни один хлопец не попятится назад. А около пулеметчиков буду я сам...

Хаким был взволнован. Мужественный вид этих людей, готовых к большой битве, спокойная организованность действий произвели на него сильное впечатление. Он забыл усталость, рану, хотел сейчас только одного - быть вместе с товарищами, помочь им.

- Товарищ командир! - горячо обратился он к Белану. - Примите меня в свой отряд. Направьте к Амиру, и я разведаю расположение врага!

Иван поглядел на бледное лицо юноши, на его взмыленную кобылу и медленно покачал головой:

- Нет, пока отдохни, товарищ. Много и других дел будет. Вот сейчас прискачет и сам Малыш - на самом краю плоскогорья, видишь, стоит он на посту...

Белан взглянул на восток и вдруг воскликнул, сверкнув глазами:

- Товарищи! Уже показались головы незваных гостей! Ну, я пошел, подготовлю своих ребят!

Все вскочили.

Белан поскакал по краю оврага к самым дальним стрелкам, не отрывая зоркого взгляда от всадника, который приближался к вершине большого холма. Он разглядел, что вслед за ним мчались во весь опор двое, а немного дальше еще трое всадников.

Ярость овладела Беланом.

- А-а-а... Сукины сыны! - проговорил он, задыхаясь от гнева. - Гонитесь за Амиром, а? Я вам покажу!..

Всадников заметили все, кто был на краю Теренсая. Каждый быстро занял свое место. Мырзагалиев присоединился к своим джигитам на восточной стороне, Парамонов с Абдрахманом приблизились к отрядам, стоявшим возле запруды.

"Кто этот всадник, что убегает от погони? - мучимый беспокойством, думал Хаким. - Казаки догонят его и зарубят на куски... Помешать... Помешать...

Он быстро привязал коня и, не отдавая себе отчета, стал карабкаться на четвереньках вверх.

Да, это был Амир...

Хаким не знал, что юноша давно рвался на разведку. Амир злился, что всю весну он был вынужден просидеть возле больного отца, точно старая бабка. И теперь он был рад, как молодой беркут, с которого сняли томагу*. Работа в овраге казалась ему скучной, лишенной романтики. На рассвете этого дня он выклянчил у Капи Мырзагалиева его быстроногого вороного скакуна и помчался в степь, чтобы разведать, до какого места дошли уже ненавистные каратели.

______________

* Томага - кожаный колпачок, закрывающий глаза беркута.

Большой холм находился в семи верстах от Богдановки. Амир поднялся на вершину, когда всходило солнце. В чистом и свежем утреннем воздухе его взгляду открылась необъятная даль степи, чуть подернутая легкой дымкой. Небольшие селения по берегам Яика казались грудами мелких пестрых камешков, лежащих на дне прозрачной воды. Амир спешился и направился к сенокосу, полной грудью вдыхая пряный запах полыни и сайгачьей травы. Юноша лег в траву. Первые лучи солнца коснулись его разгоряченного лица. Неизвестно, сколько он пролежал, о чем думал.

Вдруг он поднял голову и увидел, как недалеко, прямо в лощине, словно волки, вереницей двигались всадники.

- Казаки!

Сердце Амира сильно забилось. Не от страха, нет! Он ждал, когда враги совсем приблизятся... Тогда...