Яик - светлая река

- Верно говорит брат! - воскликнул Кадес. - Шолпан ведь свободна. Ее вина лишь в том, что она не девица, а уже вдова. Да это сейчас не имеет значения. Эта женщина стоит десятка девушек. Да разве можно ее назвать женщиной в ее-то восемнадцать лет? К тому же, если вы возьмете в невестки девушку, придется платить калым, а Шолпан можно сватать без калыма!

- И вот еще что: когда-то Шолпан говорила, что уйдет из аула. Мы все ее отговаривали от этого безрассудного шага. А сейчас жена моя рассказывала, что она снова поговаривает об этом. Видно, кто-то сбивает ее с толку!

Акмадия поглядел на Кадеса, и тот сразу подхватил:

- Это верно. Я тоже слышал, что Шолпан хочет уйти. Такая хорошая женщина - пусть она не пойдет замуж за несовершеннолетнего Сары, но из своего родного аула - куда ей идти? Надо ее задержать. Вот выйдет за Нурыма - и делу конец!

Старушке показался дельным этот разговор. Но ведь не было еще случая, чтобы вдова умершего старшего брата не доставалась младшему, а уходила в другой дом.

- Что это вы выдумали, - сказала она. - Как можно такое допустить? К тому же не перевелись еще в мире девушки. Ведь люди скажут, что после смерти хаджи все набросились друг на друга, подобно голодным волкам! Нет, лучше мне не слушать слов ваших!

И Балым затрясла седой головой.

- Да мы сами это дело уладим!

- Мы поговорим с Кумис. Так или иначе - уйдет невестка из ее дома!

- Уговорим!

- А то можно учителя Халена туда направить. Уж его-то не посмеют ослушаться!

- Нет, нет! Оставьте же! - замахала руками старушка. - Вы забиваете о людях. Да назавтра же этот наш бойкий мулла будет говорить в мечети: "Дети хаджи вконец испорчены, они отобрали у чужой семьи невестку!" Пересудам конца не будет!

Хаким слушал все эти разговоры и думал: "Странно - ни Нурым, ни Шолпан не собираются пожениться. А тут все за них решают, даже не спросив их согласия! Ничего не выйдет из этого сватовства, даже если мать даст свое согласие".

- А что, если, Кадеке, мы выберем для этого разговора более подходящее время? - предложил он громко. - Сейчас у меня дело в стороне Верхнею аула, и я спешу туда.

- Конечно, Хакимжан, конечно. Мы и в другое время поговорим, обсудим все. Ну, а откуда ты прибыл? Мы так ждали тебя, Хакимжан. Ведь в ауле не осталось даже человека, который мог бы растолковать, что за бедствия рушатся на нас. Правда, есть учитель. Но он тоже давно никуда не выезжал, - сказал Кадес.

- Утром мы очень испугались, - Акмадия снова надул щеки, - такой был страшный грохот. Где они стреляют, эти пушки? И зачем?

- О господи! Пронеси беду мимо! - всплеснула руками тетушка Балым. - Я тоже очень испугалась нынче. Не надо бы об этом говорить!

Хаким прислушался - орудийные залпы стали сейчас тише, глуше, перешли в неясный гул. Он сказал:

- Этот грохот идет издалека, хоть и кажется близким. Это звуки орудий. Вчера днем я выехал из долины Яика - там тоже слышен такой грохот. Ты не расстраивайся, мама! Ты и так устала сейчас, измучилась. Лучше спокойно и терпеливо ждать, что бы ни случилось.

Кадес, навострив уши, подсел поближе к Хакиму.

- Во всяком случае, Хакимжан, стреляют дальше Теке? - тихонько спросил он.

Хаким кивнул.

- Давеча утром я подумал, что стрельба идет даже ближе Косатара*. А оно вон как - еще за Теке. Но даже когда так далеко - душа замирает и уходит в пятки. А что же делать, если будет ближе?

______________

* Косатар - Коловертный (станица).

- Ничего, - спокойно сказал Хаким. - Не надо этого бояться.

- Да разве можно не бояться? Там, куда падает снаряд, говорят, образуется огромная яма, больше, чем загон для овец. В ней все перемешано, будто в большой чаше, где сбивают масло, и целые кучи земли и камней летят в самое небо. Об этом мне рассказывал один инвалид, который пришел с германской войны. А ты говоришь - не пугайся! Боже правый, ведь каждый снаряд убивает сотни людей, так ведь? Однако дойдут ли они до нашего Теке это еще вопрос. Если все русские казаки выступят против - то... Кто же это все-таки приближается? Я имею в виду башибеков и машибеков. У кого же сильней орудия, сила на чьей стороне? Может быть, ты знаешь, Акмадия?

- У меня не хватает ума разобраться в этом. Вот если бы Хаким сказал...

Хаким вытащил из кармана небольшую желтенькую бумажку, сложенную как для курения, бережно расправил и развернул ее.

- Вы знаете адвоката Бахитжана, знаете и Абдрахмана, приезжавшего сюда летом. Вот письмо, написанное ими специально для вас.

"...Уважаемые старейшины казахов! Свобода и равенство, к которым веками стремились сыны человеческие с тех пор как возникла земля и потекли реки, теперь уже близки. Наступает счастливое время.

Татары, башкиры, узбеки, туркмены, дагестанцы, бывшие подневольными долгое время, собираются обрести самостоятельность. А казахский народ, влачивший при царе жалкое существование, теперь стал свободным. Он строит свое государство, берет поводья власти в свои трудовые руки. Вместе с другими национальностями казахи создают народную власть. Только сам народ, трудовой народ имеет право управлять государством.