Яик - светлая река

- Между крайним большим домом со скирдой и двумя зимовьями в долине без конца носятся верховые. Это неспроста, - сказал Хаким.

Гречко посмотрел, сощурясь, и решил:

- Там, должно быть, штаб. А те двое, что поскакали в степь, видать разведчики.

Хаким направил коня прямо к большому дому.

Навстречу вышел солдат в шинели, в старой, изношенной шапке, в тяжелых казахских сапогах с войлочными чулками внутри и потребовал документы.

- Веди нас в штаб. У меня есть секретное донесение, - сказал ему Хаким.

Ни о чем не спрашивая, солдат в огромных сапогах повел их к дому.

- Наверное, важная птица этот русский? - полюбопытствовал солдат, кивая на Гречко.

- Это я его поймал, - объяснил Аманкул. - Налетел на них с горы, а они давай драпать. У кого были хорошие кони - убежали, а этот на кляче отстал и попался. Но он не казак, а кокол. Тихий, смирный.

Солдат оглядел щупленькую фигуру Аманкула и усмехнулся:

- Что ж, нам и пустобрехи пригодятся...

- Э, джигит, ты еще не встречал настоящего пустобреха. Вот Рахимгали наш - тот пустобрех. "Закроет глаза и врет вовсю", - говорят казахи о брехунах. А наш Рахимгали врет и даже глазом не моргнет. Недавно в Теке Рахимгали попал в дом атамана Мартынова и рассказывал потом, что у атамана дочь-красавица. Танцевал с ней, вино пил, и атаман сказал Рахимгали: "Ты, Рахмашка, молодец. Дочь моя как раз жениха подыскивает. Ты ей понравился. Почаще приезжай". Потом Рахимгали мне и говорит: "В следующий раз, Аманкул, поедешь со мной. Будешь моим сватом. Возможно, тебе удастся окрутить дочку самого жанарала Акутина. Она тоже хочет выйти за казаха, за такого красавца джигита, как мы с тобой!" Вот это пустобрех так пустобрех! А ты не веришь, что я одного русского мужичка словил.

Солдат покачал головой и подумал: "Этого, видать, словом не смутишь".

Оставив Гречко и Аманкула среди джигитов, Хаким вошел в штаб и обомлел от радости. Молодой Андреев, которого он видел летом, стоял над картой и что-то чертил на ней. На самодельных скамейках вокруг стола сидели бойцы, а перед ними стоял Абдрахман и крутил цигарку из клочка желтой бумаги.

- Ау, Жунусов, вернулся, наконец-то! - радостно сказал Абдрахман, протягивая руку смущенному Хакиму.

Хаким поочередно пожал руки всем и начал не торопясь рассказывать.

Сахипгерей и Абдрахман, Галиаскар и чернолицый крупный незнакомец внимательно слушали юношу.

- Хорошо, по-геройски поступил. Теперь отдохни, поешь и выспись хорошенько, - сказал ему Сахипгерей.

Абдрахман подошел к Хакиму и опустил руку на его плечо:

- Ты, Жунусов, оказал нашему отряду неоценимую услугу: объехал три волости, распространил воззвание Совдепа, узнал и сообщил о джамбейтинских событиях, призвал надежных джигитов в отряд. Все что говорит о том, что ты достойный солдат революции. И место твое - в наших рядах. Четвертая армия Красной гвардии уже освободила Оренбург и с трех сторон окружила Уральск. На этой неделе Уральск будет освобожден от белых. В освобождении мы тоже примем участие. С севера и запада на город наступают двадцать вторая и двадцать пятая дивизии. Им будет помогать и наш отряд. Вот этот чернолицый человек... - Абдрахман показал на Мамбета, - привел сюда джамбейтинских дружинников. Они сейчас в сорока верстах отсюда дожидаются офицеров из Уила. Чтобы они не ждали понапрасну, мы решили послать за ними твоего товарища Ораза. Он хорошо знает дружинников. А ты, как сказал сейчас Сахипгерей-ага, отдохни и выспись. Вечером двинемся все в сторону Уральска, - закончил Абдрахман.

Хаким порывисто обнял его.

- Абдрахман-ага, я не устал. Вчера мы ночевали в теплой землянке и хорошо выспались. Я вас очень прошу: разрешите вместе с Оразом поехать к дружинникам.

Хаким с мольбой смотрел на Абдрахмана, с нетерпением ожидая ответа этого мужественного человека, о котором в степи рассказывали легенды... Абдрахман взглянул на Мамбета.

- Коль ты так просишь - быть по-твоему, - сказал Абдрахман, снова положив руку на плечо Хакима. - На твоем месте я бы на заре вместе с полком пошел в наступление на Уральск. Ты помнишь, Жунусов, как весной озверевшие банды казаков разгромили Совдеп и бросили в тюрьму его руководителей? Какое счастье теперь увидеть освобождение славных сынов народа!

В эту минуту Абдрахман показался Хакиму необыкновенным: литые смолистые усы и брови, большие, черные, как смородина, глаза на чистом лице, точеный нос, широкие прямые плечи, статная собранная фигура - такая внешность, казалось ему, может быть только у всенародных вожаков. Айтиев говорил о большой важности предстоящего похода, о великой ответственности, говорил для того, чтобы подготовить Хакима. Юноша радовался, как мальчишка.

- Абдрахман-ага, среди дружинников есть мои друзья, которых я не видел целое лето, - сказал он. - А полк я непременно догоню вместе с ними.

- Хорошо, - ответил Абдрахман. - Но трудно догонять тех, кто рвется вперед...