Яйца раздора

Фира рассказывал, что Яков служил на флоте боцманом. И факт принадлежности вновь пришедшего к морскому делу был налицо: тельняшка, бравые офицерские усы и татуировка на левом предплечье — якорь и две какие-то буквы. Правда, сейчас Яков Ефимович больше напоминал не боцмана, а подгулявшего пирата. Трехдневная щетина, бандана на голове и фингал под глазом говорили о том, что последние дни он жил вольной, но малоцивилизованной жизнью. Видавшая виды тельняшка, плотно обтягивающая могучие плечи и выпирающее пузцо, была порвана в нескольких местах, а мятые брюки грустно свисали на пыльные сандалии. Даже седой ежик волос на голове и тот выглядел каким-то пыльным и закопченным. Но, несмотря на детали, в целом боцман производил впечатление бравого парня, хоть уже и несколько пожилого.

— Ну? — я толкнула локтем Фиру. — Будешь говорить или как? — Для верности я дернула его сзади за пижаму.

Фира кивнул, но тем не менее ничего не сказал. Просто какая-то игра в молчанку получалась. С этим надо было кончать, и я, глядя на дядьку, сказала:

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что вы тот самый Яков Ефимович и есть. Настоящий, — добавила я, — а не этот... — я указала на Фиру, который, казалось, готов был провалиться сквозь землю.

У боцмана вид был примерно такой же.

Смех один да и только. Нашкодили, как коты, а теперь стоят, краснеют. И это в их-то годы.

Наконец дядька в бандане набрался храбрости и, выступив на шаг вперед, обратился к тетке Марте:

— Прости ты нас, Марта Теодосовна, — начал он, сразу же перейдя на «ты», — за то, что мы ввели тебя в заблуждение. Бес попутал.

Тетка Марта удивленно захлопала ресницами.

— Ничего не понимаю, — повернулась она ко мне. — Кто это?

Я обняла бедную женщину и усадила ее на диван.

— Не волнуйтесь, Марта Теодосовна, — сказала я. — Это прибыл ваш настоящий родственник, отец вашего зятя, мужа вашей дочери.

Кажется, я выразилась не очень вразумительно, поэтому и без того напуганная ночной пальбой тетка Марта мало что поняла.

— А этот?.. — промычала она, указывая на Фиру.

Фира быстро юркнул за широкую спину Якова Ефимовича.

— А это мой родственник, — ответила я, — Ферапонт Семенович Воробейчик, в просторечии Фира — друг Якова Ефимовича и ходячие неприятности нашей семьи. Это за ним мы сюда из Москвы приехали.

Тетка Марта с трудом въезжала в ситуацию. Она поворачивалась то ко мне, то к Фире, то к Ляльке, с опаской поглядывала на боцмана и никак не могла взять в толк, почему вдруг произошла такая резкая рокировка родственников. То был один, а потом раз — и совершенно другой. Такие перформансы кого хочешь из равновесия выведут. Но Марта Теодосовна была женщина не слабого характера. Она довольно быстро взяла себя в руки и, подойдя к боцману, спросила:

— Так это вы, что ли, папаша Бориса будете?

Боцман кивнул.

— Хорошие дела, — протянула тетка Марта и, обойдя стоявшего столбом боцмана и выудив из-за его спины Фиру, приступила к пристрастному допросу. — Ну и что все это значит, дорогой «родственничек»? — с ехидством спросила она, грозно надвигаясь своей могучей фигурой на плюгавенького Фиру.

Тот в испуге попятился назад, но, споткнувшись о кресло и не удержав равновесие, упал прямо на него. Правда, если быть точной, то упал он как раз не прямо, а криво, сбоку то есть, отчего ноги его задрались на подлокотник, а тело глубоко утонуло в мягком сиденье. Фира отчаянно забарахтался на манер жука, которого положили на спину, и тот никак не может перевернуться в нормальное положение. А тут еще грозная тетка Марта над ним нависла сверху, как грозовая туча. Фира в ужасе прикрыл глазки и прямо так с закрытыми глазами все ей, дурак, как на духу, и выложил. Хотя по большому счету никто его за язык не тянул и всю правду про планируемую женитьбу боцмана рассказывать не заставлял. Короче, слабаком оказался наш Фира.

А тетка Марта, выслушав историю, только всплеснула руками и расхохоталась.

— Ну и ну, вот удумали, так удумали, — смеялась она. — Значит, моя Светка меня замуж решила выдать? А вы, значит, жениться не захотели? — Она хохотала от души и до слез.

Мы с Лялькой тоже кривенько улыбались, а Фира с боцманом веселиться пока не спешили и опасливо поглядывали в сторону хозяйки дома.

Наконец тетка Марта утихла и, вытерев выступившие от смеха слезы, сказала:

— А я все смотрела и удивлялась, как такой мозглявенький мужичок, — она кивнула в сторону Фиры, — в боцманы мог выбиться. — Марта с сомнением покачала головой. — А вам, Яков Ефимович, я вот что скажу — зря вы беспокоились.

Она вальяжно прошествовала к дивану, села на него и, поглядев на боцмана с некоторым вызовом, заявила:

— Замуж я совсем не собираюсь. Что за глупости? — При этом она кокетливо поправила волосы и поглядела через окно на дом Прокофия Ивановича.