Яйца раздора

Боцман как стоял столбом, так и продолжал стоять, а вот Фира, обозванный «мозглявеньким мужичком», повесил голову и грустно побрел в свою спаленку. Тетка Марта и не заметила, как обидела старика. Она ведь и сама в некоторой степени была обижена. Действительно, какой женщине приятно узнать, что на ней не хотят жениться? Никакой. И не важно, что боцман ее никогда прежде в глаза не видел. Все равно должен хотеть!

Я выскользнула из гостиной вслед за стариком. Тот сидел на кровати и грустно болтал ногами. На меня он даже не взглянул.

— Не расстраивайся. — Я подошла и села рядом. — Глупая баба, сболтнула, не подумав. Увидела крепкого мужика и разомлела. А ты у нас — интеллектуал, умница и вообще княжеских кровей, если ты об этом, конечно, помнишь...

При упоминании о княжеских корнях Фира несколько приободрился и приосанился.

— Но ведь обидно же, — сказал он. — Я же для Яшки старался, отгонял от нее этого... — Фира кивнул в сторону соседского дома. — А она так... — Фира снова повесил голову.

— Ну и плюнь, — посоветовала я и обняла старика за плечи. — На черта нам какая-то деревенская баба, когда у нас в Париже есть мадам Ренар.

Конечно, про милую Марту Теодосовну я ничего плохого сказать не хотела. Она мне очень даже нравилась. Но сейчас для меня важнее было успокоить и подбодрить старика. Мне и самой, если честно, обидно стало, когда Марта обозвала его мозгляком.

— А когда мы опять в Париж поедем, Марьяночка? — спросил Фира.

— Да поедем, не переживай. Обязательно поедем, — заверила я его. — Может, даже осенью, когда дачный сезон закончится, а может, как в прошлом году, на Рождество.

Фира посмотрел на меня с благодарностью, а потом хихикнул:

— Да уж, прошлое Рождество удалось на славу, ничего не скажешь. Хорошо, что хоть живыми остались и в тюрьму не угодили.

И это было истинной правдой.

В прошлом году на Рождество мы с Фирой отправились к моей маме в гости в Париж. Туда же прилетел друг нашей семьи — Димка, у которого во Франции нашлась то ли двоюродная, то ли троюродная тетя. То Рождество было не самым веселым в нашей жизни, а скорее, совсем не веселым, если не сказать кошмарным. Но Фире так понравился Париж, он так не хотел оттуда уезжать, что я пообещала старику, что обязательно свожу его туда еще раз. А обещания свои нужно выполнять. Поэтому придется еще раз везти этого кошмарика в Европу.

— Ну что, пошли в гостиную, — позвала я. — Или спать ляжешь?

Фира заерзал на кровати. С одной стороны, ему очень хотелось присоединиться ко всей компании и принять участие в обсуждении перипетий двух последних ночей, но с другой стороны, он был сильно обижен на тетку Марту и хотел показать характер. Но в конце концов страсть к приключениям победила, и, махнув рукой, он направился в гостиную.

А здесь в это время разгорался самый настоящий пир. Кормили боцмана. Как выяснилось, настоящий Яков Ефимович уже целых три дня и три ночи обретался в старом амбаре Прокофия Ивановича и оголодал самым что ни на есть кошмарным образом. За все три дня ему удалось раздобыть себе на пропитание только трехлитровую банку молока, которую он стащил из-под носа у тетки Марты, да ведерко соседской картошки. А что такое для мужчины молоко и картошка? Впрочем, по ночам его подкармливал наш великий конспиратор — Фира. Он впускал боцмана в дом и кормил его на Мартиной кухне остатками от обеда и ужина. А вот из-за сегодняшней перестрелки боцман чуть было не лишился очередного приема пищи и теперь с аппетитом наворачивал оставшиеся после завтрака оладьи. А в кухне на плите уже разогревались котлеты и борщ. Тетка Марта, невзирая на полноту, птицей летала из кухни в гостиную и подносила все новые и новые закуски.

— Ах, помидорчиков забыла принести, — ахала она. — Ах, жалко, что водочки к грибочкам нет. — Ах, то, ах, се!

По всему было видно, что новоявленный родственник пришелся ей по вкусу.

— Ну насчет водочки это мы сейчас сообразим, — сказала я. — У нас же еще одна коробка конфет имеется. Да, Ляль?

Лялька кивнула, а боцман, оторвавшись от тарелки, удивленно поднял брови.

— Какая связь? — поинтересовался он.

Фира стал объяснять про конфеты, в которые вместо начинки налито по двадцать граммов алкоголя в каждую.

— Сейчас как все яйца порасколем, — сказал он, — и все по рюмочкам разольем, так полбутылки получится.

— Чего получится? — не понял боцман. — Яичница, что ли?

Мы не стали дослушивать Фирины объяснения и отправились за конфетами в свою комнату на второй этаж. Прежде чем тащить конфеты вниз, надо было сначала проверить содержимое последней коробки. Вдруг там еще какой-нибудь сюрприз подложен. Мы распотрошили и без того помятую коробку, надорвали углы, пытаясь обнаружить двойное дно, но ничего, кроме обыкновенного упаковочного картона, к своему облегчению, не обнаружили.

— Вот и хорошо, — сказала Лялька. — Здесь ничего нет, а деньги у нас уже украли. Значит, дальше можем жить спокойно и гулять на полную катушку.