Яйцо Пинхоу (ЛП)

– Я проделал весь этот путь от Хелм Сент-Мэри, – сказал он, сердито глядя на них, – чтобы меня встретили двое детей, которые не могут даже потрудиться дойти до двери. Дома ваша Бабка? Или делает вид, будто ее нет?

– Она в передней комнате, – вежливо ответила Марианна. – Я провожу…

Но Дед Фарли грубо протолкнулся мимо и протопал к двери передней комнаты. За ним последовала Бабка Нора, которая практически отпихнула Джо, прижав его к ближайшей витрине с чучелами, когда вносила внутрь свою массу. За ней следовала ее кислолицая дочь Доротея, которая сказала Марианне:

– Прояви гостеприимство, дитя. Им понадобится чай и печенье – немедленно. Поторопись.

– Нет, мне это нравится! – Джо скорчил гримасу вслед Доротее, когда та захлопнула за собой дверь в переднюю комнату. – Давай просто пойдем домой.

Из-за захлопнутой двери уже доносились повышенные голоса.

– Нет, стой, – сказала Марианна. – Я хочу узнать, из-за чего они так разозлились.

– Я тоже, – признал Джо.

Он ухмыльнулся Марианне и тихонько направил на дверь передней комнаты небольшое хитрое заклинание, в результате чего дверь приоткрылась примерно на дюйм. Сквозь щель прогудел голос Деда Фарли:

– Не отрицай, женщина! Ты это выпустила!

– Я не выпускала! – практически заорала Бабка, а потом ее голос потонул в воплях Норы и Доротеи.

Марианна пошла на кухню поставить чайник, оставив Джо слушать. На кухне посередине гигантского старого стола сидел Чудик, страстно глядя на банку с кошачьей едой, которую кто-то там оставил. Марианна вздохнула. Бабка всегда говорила, что у Чудика только две мозговых клетки, и обе сосредоточены на еде, но больше походило на то, что Бабка опять забыла его покормить. Она открыла банку и положила еду в миску. Чудик был так исступленно благодарен, что Марианна задумалась, как давно Бабка вспоминала, что котам нужно есть. Печенья ни в одном из шкафов не нашлось. Марианна начала задумываться, не забывала ли Бабка кормить и себя тоже.

Когда чайник еще только свистел, Марианна вернулась в вестибюль. Вопли в передней комнате стихли.

– И я едва не наступила на это, – говорил голос Доротеи. – Мне повезло, что я не пострадала.

– Жаль, оно тебя не сожрало, – сказала Бабка.

Ее замечание вызвало новые вопли и заставило Джо захихикать. Он стоял над витриной, в которой находился скрученный скалящийся хорек, и смотрел на него с таким же выражением, с каким Чудик смотрел на банку с кошачьей едой.

– Ты узнал, из-за чего это всё? – прошептала Марианна.

Джо пожал плечами:

– В сущности, нет. Они говорят, Бабка что-то сделала, а она говорит, что не делала.

В этот момент шум в передней комнате стих достаточно, чтобы они услышали, как Дед Фарли говорит:

– Наш священный долг – и Фарли, и Пинхоу, не говоря уже о Кливзах. А ты, Эдит Пинхоу, предала этот долг.

– Чушь, – донесся голос Бабки. – Ты напыщенный дурак, Джед Фарли.

– И сам факт, что ты это отрицаешь, – продолжил Дед Фарли, – показывает, что ты потеряла всякое понятие о долге, всякое понятие о правде и неправде – в работе и в жизни.

– Никогда не слышала ничего более нелепого, – начала Бабка.

Ее перебил голос Норы:

– Да, потеряла, Эдит. Мы здесь, чтобы сказать именно это. Ты сошла с ума. Ты свое отжила. Ты совершаешь ошибки.

– Мы думаем, ты должна уйти на покой, – самодовольно добавила Доротея.

– Прежде чем причинишь еще больше вреда, – сказал Дед Фарли.

Похоже, он собирался сказать что-то еще, но что бы это ни было, оно потонуло в мощном вопле Бабки:

– Какая чушь! Какая наглость! Какое оскорбление! Убирайтесь отсюда, все! Убирайтесь из моего дома немедленно!

Она подкрепила свои слова таким мощным порывом магии, что Джо с Марианной пошатнулись даже со своего места, хотя он и не был нацелен на них. Фарли, должно быть, получили его прямо в лицо. Они, спотыкаясь, задом наперед выскочили из передней комнаты и промчались через вестибюль. У парадной двери им удалось развернуться. Дед Фарли, в такой ярости, в какой ни Джо, ни Марианна еще ни разу его не видели, потряс кулаком и проревел:

– Говорю тебе: ты сошла с ума, Эдит!

Марианна могла поклясться, что с порывом магии от Бабки смешался резкий удар чар от Деда Фарли.

Прежде чем она успела увериться в этом, все трое Фарли рванули к повозке, запрыгнули в нее и помчались прочь так, словно за ними гнался сам Крестоманси.

Бабка в передней комнате по-прежнему вопила. Когда Марианна ворвалась внутрь, она качалась в кресле вперед-назад и вопила, вопила. Ее волосы распустились, а по подбородку текла капля.

– Джо! Помоги мне остановить ее! – крикнула Марианна.

Джо приблизился к Бабке и заорал на нее:

– Я не пойду в Замок Крестоманси! Что бы ты ни говорила!

Позже он сказал, что это было единственное, что ему пришло в голову, способное привлечь внимание Бабки.

И это, несомненно, заставило Бабку перестать вопить. Она уставилась на Джо – обезумевшая, дрожащая и задыхающаяся.

– Орешники и палтусы вывернуты из всех суповых мисок, – сказала она.

– Бабка! – умоляюще позвала Марианна. – Говори разумно!