Якобино

Жанр клоунады пользовался особым вниманием не только у зрителей, но и у народного комиссара просвещения А. В. Луначарского. Он отмечал, что «клоунада представляет собою одну из вершин комического. Яркие, пёстрые, шумные, обладающие ловкостью обезьян, курьёзно играющие чуть не на всех инструментах или окружённые послушными животными, сыплющие остроумными шутками, клоуны-шуты его величества народа, – прекрасное эстетическое зрелище. Но мы требуем от клоуна большего: в обновлённом цирке клоун должен иметь высокий в своём комизме репертуар! Клоун смеет быть публицистом».

Якобино пересмотрел свой репертуар и… не нашёл в нём никакого изъяна. Всё звучало современно, злободневно. Главное – умно и весело! Он с уверенностью и оптимизмом глядел в будущее.

Наступил 1924 год. Тот самый, когда в Крыму Вильямс Труцци пригласил Якобино в Ленинград.

…Поезд отстучал метрономом положенное, и Якобино услышал вскрики балтийских чаек. И это был не сон – явь!

Он без устали бродил по улицам города на Неве, который местами был так похож на его любимую Ригу. Но Ленинград поражал своими просторами, размахом и возможностями.

Якобино стоял на берегу Фонтанки, вцепившись в холодный парапет. За его спиной высился красавец цирк – первый каменный стационар России, который открылся ещё в 1877 году. Повидавшие много чего цирковые считали его одним из красивейших цирков Европы. И это было правдой. Инициатором этой грандиозной постройки был ещё один итальянский подданный, глава большой цирковой династии – Гаэтано Чинизелли.

На плечи Якобино легла невесомая синь высоченного октябрьского неба. Балтийский ветер гонялся за остатками облаков. В чёрной воде Фонтанки резвились солнечные зайчики. Они ныряли, отталкивались от дна и появлялись снова разряженными переливающимися звёздами. В глазах рябило от зеркальных бликов. Воздух пьянил. Молодость окрыляла! Впереди было только счастье!..

Якобино прикрыл глаза. Через ресницы пробивались разноцветные озорные лучи, которые появлялись только в минуты безбрежного счастья. «Солнце-цирк! Здравствуй! Я приехал!..»

Глава семнадцатая

В очередной раз гастрольная Одесса встретила Якобино радушно. Триумф первых дней опьянял. Здесь его носили на руках. А вот северный Ленинград, из которого он сюда приехал, принял сначала прохладно. Потом оттаял, и они подружились. Труцци подсказал важные вещи – тонкости столичной жизни. Якобино быстро внял, сориентировался и зазвучал с арены цирка Чинизелли как подобает премьеру. Его признали! Газеты запестрели заголовками. Коллеги при встрече выражали своё уважение рукопожатиями или лёгкими поклонами. Всё! Сбылось! Состоялся! Ленинград – золотая страница творческой биографии Якобино – была перевёрнута…

Вот уже вторые сутки Якобино не выходил из дому. На душе было тревожно. Времена непростые…

Дёрнуло же его на «политсатиру»! Не удержался. Тоже мне, Анатолий Дуров нашёлся…

Дуров… Якобино улетел в воспоминаниях. Это было здесь же. В Одессе. И не так уж давно. Правда, власть была иной. Видеть этого он, конечно, не видел, но цирковая почта разносила подобное по городам и весям со скоростью аэропланов.

Анатолий Дуров был человеком смелым и с необыкновенным чувством юмора. Рассказывали, что в 1891 году он приехал сюда на гастроли. За несколько часов до выступления дрессировщик обедал в цирковом буфете, и в этот момент в помещение зашёл тогдашний градоначальник Одессы Павел Зелёный. Все находившиеся в буфете, увидев чиновника столь высокого ранга, моментально вскочили со своих мест. Все, кроме Дурова. Подобное неуважение изрядно рассердило градоначальника, и он закричал: «Встать!» Видя, что Дуров и ухом не повёл, повернулся к своему адъютанту и произнёс: «Скажите этому олуху, что я Зелёный!» Дуров поднялся: «Вот когда созреешь, тогда и буду с тобой разговаривать».

Вечером Анатолий Дуров наказал высокомерного чиновника довольно необычным способом. Артист покрасил в зелёный цвет борова и вывел его на арену цирка. Во время выступления Дуров заставлял всех зверей кланяться хряку. При этом дрессировщик приговаривал: «Кланяйтесь, потому что он зелёный». Всё это действие происходило на глазах самого Зелёного. В тот же вечер Дурову приказали убраться из города в течение 24 часов.

Этим дело не закончилось. На следующий день Дуров проехался на запряжённой зелёной свинье по Дерибасовской. Публика ликовала и встречала мчащегося на хрюшке артиста радостными криками. Разумеется, Дурова выслали из Одессы в тот же час.

Дуров провоцировал власть часто. Он был тем самым клоуном-сатириком. Клоуном-публицистом.

Во время гастролей в городе Николаеве, что близ Одессы, Дуров высмеял и тамошнего градоначальника, генерала Кисселя, который надоел артисту своими придирками. На представлении Анатолий поставил перед свиньёй несколько мисок, одна из которых была наполнена киселём. Свинья выпила всю жидкость из других мисок, а подойдя к киселю поморщилась, фыркнула и убежала восвояси (предварительно Дуров добавил в кисель нашатырный спирт).