Якобино

– Вот видите, свинью и ту воротит от киселя, – прокомментировал Дуров. Безусловно, его снова выслали из города…

Якобино почесал затылок, вздохнул.

– Мм-да-а… Хорошо, если вышлют, а не сошлют. Чёрт меня дёрнул!.. Теперь вот меряй шагами комнату от стены до стены. Восемь в одну сторону, девять обратно. Восемь в одну, девять… Стоп! Как это?.. Ну-ка, ещё раз. Восемь. Девять. Что за ерунда! Как такое может быть?..

Якобино, чтобы отвлечься, снова стал считать шаги и по привычке пытался придумать новый клоунский ход. Возможно – будущая реприза.

– Восемь, девять… Восемь, девять. Что за чушь!.. А-а! Вот оно что! С разворота шагаю обратно и считаю это как «раз». Ясно! Всего лишь – математическая хитрость! Сродни той, что в злополучной репризе «одиннадцать пальцев»…

Позавчера, во время представления, Якобино получил от людей в кожаных куртках и таких же картузах крепкий нагоняй, хотя пытался изображать невинного агнца в рыжем парике. Дирекции цирка тоже влетело по полной. Ей пришлось исполнить строжайший приказ: «До особого распоряжения снять смутьяна с представления, дабы остальным неповадно было!..»

Повезло, что Якобино сидел в своей съёмной квартире на Ришельевской, а не где-нибудь, скажем, в прохладе зарешеченных катакомб…

Он всегда старался избегать на манеже политических перипетий, меняющихся как перчатки. «Утром в газете – вечером в куплете» было не для него. Многие таким образом снискали себе популярность. Он же обходил подобное стороной, считая, что классической буффонадой о проблемах можно сказать много больше, нежели острым сатирическим словом сиюминутности. Да и проблемы нужно поднимать глобальные, вечные.

– Слово на манеже что? Это – «ха!». И всё. Клоунада же с сокрытым смыслом – это «ха-ха-ха!». К тому же пойди поймай меня за язык! Я же молчу. А если и говорю, то как тот Эзоп. А народ он не дурак – понимает! Как, собственно, и те, в кого это нацелено. Те сегодня тоже поняли…

…Якобино оправдывался, мол, ничего такого не имел в виду! Всё совпало случайно! Он и знать-то не знал! Да, перчатки. А как без них? В них-то и весь смысл!

Всё он прекрасно знал! Уж очень случай подвернулся редкий. Как им было не воспользоваться!

А случилось вот что. В местном НКВД начальником отдела служил некий Яша Перчаткин. Фигура в Одессе известная. Одиозная и зловещая. Говорят, когда-то подвизался в контрразведке то ли Деникина, то ли Мамантова, то ли Шкуро. А может, и там и там. Короче, у кого-то служил. Выбивал показания. Потом переметнулся к нашим. По тому же профилю. Многие перебывали у него на допросах. Кто в его лапах побывал, забыть уже это не мог. Блатные от него старались держаться как можно дальше. Тот одинаково круто обращался что с сявками, что с законниками. Перчаткин был человеком ограниченным и бесконечно жестоким. Его присказку знала вся Одесса. Пытаясь кого-нибудь «расколоть», тыкал пальцами в лицо и кричал: «Я вас всех насквозь вижу! Знаю, как свои десять пальцев! Вот эти десять пальцев!» Прессовал и стращал дальше: «А знаешь, где у меня одиннадцатый палец? Скоро узнаешь, когда я его тебе засуну!..»

Кто-то поведал об этой личности Якобино. Тут же созрела мысль. Он решил её вынести на манеж. Рассказать по-своему, по-клоунски.

Эту репризу он, помнится, видел ещё пацаном в 1910 году в исполнении Кремзера и Нико. Добавить в неё он собирался совсем немного.

Попросил клоуна Южина, который в программе работал у ковра, подыграть. Тот с радостью согласился. Порепетировали. Вечером они появились на манеже.

Южин обратился к Якобино:

– Хочешь, покажу интересный фокус. У тебя есть десять руб лей?

Якобино:

– Есть!

Достает из кармана чулок, лезет в него по плечо, достаёт десятку.

Южин берет десять рублей, снимает с Якобино цилиндр, кладёт деньги на ковёр, накрывает их цилиндром и говорит:

– Скажу: раз, два, три и, не дотрагиваясь до цилиндра, достану из-под него твою десяточку.

Якобино заразительно смеётся:

– Это невозможно!

Южин:

– Сейчас увидишь. Раз, два, три. Готово!

Якобино:

– Можно посмотреть?

Южин:

– Да, смотри!

Якобино поднимает цилиндр. Десять рублей лежат на ковре, как лежали. Смеётся заразительней прежнего.

Южин:

– Как видишь, до цилиндра я не дотрагивался. Привет!

Поднимает купюру и уходит с манежа. Якобино обескураженно смотрит вслед. На манеже появляется шпрехшталмейстер:

– Здорово он вас обманул!

Якобино:

– Ничего, я у него свои деньги выиграю обратно.

Куда он пошел?

Шпрех:

– Ну, ясное дело – в буфет.

Якобино:

– Я тоже пошёл в буфет! До свидания! – Крепко жмет руку шпреха, тот вскрикивает. Якобино смотрит на кисть его руки, восклицает:

– Удивительно! У вас, оказывается, одиннадцать пальцев!

Шпрех:

С чего это вдруг? Десять.

Якобино:

– А я вам докажу, что одиннадцать. Давайте держать пари!

Шпрех:

– На сколько?

Якобино:

– На десять руб лей!

Шпрех протягивает купюру. Якобино вертит её в руках и так и сяк.

Якобино:

– Это ваши десять руб лей?

Шпрех:

– Да.

Якобино:

– Надо же! Как на мои похожи! – Пытается положить себе в карман.

Шпрех:

– Э-э-э! Не шутить!

Якобино кладёт на ковёр деньги шпреха и лезет за своими.

– А вот и мои…

Смотрит. Удивляется.