Якобино

В надвигающейся фанатической лавине ожидалось что-то сродни явления Христа народу. Всеобщая истерия плющила разум. Не прошло и суток, как даже те, кто никогда не слышал о Якобино, теперь волновались и жаждали встречи с ним.

Надвигающееся событие эхом пролетело по горам и предгорьям, вернулась мощным селем ажиотажа в кассу. На площади собралась несметная толпа, которая в раже басовито скандировала: «Якобино! Якобино!» Она взревела и едва не устроила «ходынку», когда увидела перед балаганом своего кумира. Милиция, конная и пешая, вместе с терскими казаками пыталась усмирить толпу. Надувая щёки, представители рабоче-крестьянской милиции рвали перепонки народа пронзительными трелями свистков. Казаки размахивали обнажёнными саблями, чтобы охладить пыл ревущей толпы. Да, это было событие для города. Ничего подобного здесь не происходило со времён революции. Это пугало, щекотало нервы и приводило в какой-то безумный восторг всех и вся.

Руководство местного НКВД и ОГПУ, продравшись сквозь народ, тут же проверило документы у подозрительной личности, вызвавший такой ажиотаж, граничащий с беспорядками. Якобино протянул удостоверение личности, новенькое, только что выданное после соответствующего декрета. Его вертели и так и эдак. Там значилось: «Филипп Францевич Лутц-Якобино».

– Немец?

– Да.

– Иностранец?

– Нет. Наш.

– Почему две фамилии?

– Вторая – творческий псевдоним. Меня так пишут на афишах.

– И что это означает?

– Это в честь якобинцев.

– Кто такие?

– Участники французской революции.

– О-о!.. – Последнее обстоятельство вызвало уважение и удовлетворение любопытства. Теперь ясно – свой!..

Вместо одного бенефиса пришлось играть четыре подряд, с небольшими перерывами только для того, чтобы отереть пот, подправить грим и запустить новую публику в узкое пространство балагана.

Якобино падал с ног, проклинал свою затею и мягкосердие. Пасторелли сиял начищенным самоваром. Ходил с гордо поднятой головой. Весь его самодовольный вид говорил: «Теперь поняли, с кем имеете дело?..»

На стульях в первом ряду величественно восседали начальники городского НКВД и ОГПУ. Они с удивлением поглядывали на хозяина балагана. Ранее при случае на него смотрели только как на деклассированный элемент с прицелом на… Они ещё пока не определились с этим «на». Но то, что этот мелкобуржуазный прыщ на теле революции мешает строить светлое будущее страны Советов, не вызывало у них ни малейшего сомнения.

Глава пятнадцатая

Следующий год для Якобино был невероятно удачным и счастливым.

Ему неожиданно предложил контракт сам Труцци.

Вильямс Труцци! Только одна фамилия вызывала в цирковом мире трепет и благоговение!..

Они встретились, когда Якобино работал в Феодосии в цирке Безкаравайнова. Труцци в это время отдыхал в Крыму из-за проблем с лёгкими. Когда-то в Севастополе держал цирк его отец Жижетто Труцци. Ещё в десятилетнем возрасте Вильямс выступал там как артист-жокей. Так что крымское морское побережье ему было знакомо с детства.

После представления Труцци подошёл к Якобино, сдержано похвалил и пригласил на следующий сезон в свой цирк. Якобино от счастья, неожиданности и невероятной удачи проглотил язык.

Труцци расценил молчание по-своему. Озвучил сумму гонорара.

Популярность Якобино с каждым сезоном всё возрастала и возрастала. Проблем с контрактами не было. Но таких денег, которые предложил будущий работодатель, он ещё не получал никогда. И сейчас его приглашали не куда-нибудь, а в Ленинград! В старейший стационарный цирк!

– Ну так что ты решил?

Якобино продолжал стоять вкопанным столбом без признаков голоса – сбывается мечта всей его жизни! Его признал сам Труцци! Он будет работать у него.

Пауза затянулась. Труцци с недоумением смотрел на клоуна, который упрямо молчал, вперив в него взгляд, словно пытался загипнотизировать. Труцци пожал плечами, повернулся и сделал несколько шагов от Якобино. У того наконец язык отклеился от нёба и вернулся на привычное место. Сушь во рту сменилась на нормальную влажность, и «столб» хрипло заголосил в спину уходящего счастья:

– Да! Да! Да-а-а!..

«Шаляпин в цирке» – так называли Вильямса Труцци зарубежные газеты. Крупнейшие цирки мира приглашали его на гастроли и даже уговаривали остаться навсегда. Но он отклонил все предложения, заплатил крупную неустойку при расторжении договора с американским цирком и вернулся в Москву. Весь строй и уклад буржуазного цирка были ему чужды.

Вильямс Жижеттович Труцци – прямой потомок знаменитой цирковой династии Труцци-Франкони – родился в 1889 году в Полтаве. Он прошел хорошую школу под руководством отца и деда.