Яков Брюс

Предварительное согласие с идеей союза с Карлом XII для войны против Европы и согласованный проект мирного договора должны были явиться превосходным козырем для того, чтобы в определенный момент поставить союзников перед выбором: либо они восстанавливают действие Северного союза и помогают Петру принудить Карла к миру, либо им придется вступить в тяжелую войну за сохранение полученных ими шведских владений в Северной Германии. Чтобы побудить их сделать правильный с точки зрения интересов России выбор, не было ничего более убедительного, чем уже согласованный проект мирного договора с Карлом XII.

Разумеется, они предпочли бы избежать войны ценой согласия признать за Россией шведские восточные прибалтийские провинции, уже завоеванные Петром. Ведь в конечном счете так и произойдет. Только из-за непредвиденных осложнений, вызванных внезапной смертью Карла XII, осуществление этого замысла надолго отодвинулось. Но именно он был единственной реальной программой аландской дипломатии Петра. Предварительное согласие с проектом мирного договора на основе плана Герца явилось, таким образом, переходным этапом, необходимым средством воздействия на Данию, Ганновер, Пруссию. Ошибка Остермана состояла в том, что эту дипломатическую операцию он принял за окончательную цель Петра.

Чтобы избежать ее, требовалось лишь очень внимательно изучить инструкцию Петра: «Вы по инструкции исполняйте со всяким осмотрением, чтоб вам шведских уполномоченных глубже в негоциацию ввесть и ее вскорости не порвать, ибо интерес наш ныне того требует, и весьма с ними ласково поступайте, и подавайте им надежду, что мы к миру с королем их истинное намерение имеем и рассуждаем, что со временем можем по заключению мира и в тесную дружбу и ближайшие обязательства с его величеством вступить»[95].

Для Петра важно было не разрывать конгресс только в ближайшее время, «вскорости», чтобы подать шведам надежду. Он подчеркивает, что обязательства Россия может взять на себя «по заключению мира», то есть после подписания договора. Инструкция Петра не оставляет никаких сомнений, что Аландский конгресс — лишь средство, этап для более сложной, более серьезной дипломатической операции.

Думать иначе — значит считать Петра способным совершить невероятную дипломатическую ошибку. Ведь принятие плана Герца было бы нарушением аксиомы дипломатического искусства, состоящей в том, что дипломатия должна прежде всего не увеличивать, а уменьшать число внешних противников. Между тем, приняв на себя обязательства по плану Герца, Россия получила бы вместо одного врага — уже разгромленной Швеции, по меньшей мере десяток новых противников, среди которых оказались бы все великие державы тогдашней Европы — Англия, Франция, Германская империя, не говоря уже о многих менее крупных странах.

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Брюс и Петр Великий (продолжение)

И спустились они с башни, приходят на Красную площадь, а народ прослышал, что царь приехал, собрался его смотреть. Ну, вот, хорошо… И как приехали на площадь, Брюс взял палочку и нарисовал на земле преогромного коня с двумя крыльями и говорит Петру:

— Смотри, сяду я на этого коня и вознесусь в поднебесье.

А Петр молчит, только смотрит, не станет ли Брюс посыпать этого коня каким-нибудь порошком. Только нет, не посыпал, а только махнул три раза рукой, и сделался этот конь живой и поднялся на небеса, а Брюс сидит на нем верхом, смотрит на Петра и смеется.

Задрал Петр голову кверху, смотрит на коня этого, и народ тоже смотрит и в удивление приходит.

Вот Петр смотрел, смотрел и говорит:

— Удивительное дело, до чего Брюс наукой дошел.

Только слышит, кто-то позади него говорит:

— Петр Великий, а ведь я — вот он!

Обернулся Петр, смотрит — стоит Брюс и смеется. Тут Петр в большое удивление пришел:

— Что же, говорит, это такое? Был один Брюс, а стало два? Только, говорит, не знаю, какой настоящий, какой поддельный?

А Брюс разъясняет ему: