Яков Серебрянский

Я хорошо помню, как на перроне московского вокзала нам навстречу быстрым шагом шел, а скорее — бежал, высокий человек в длинном кожаном пальто и в кепке. Это был отец! Сильные руки подхватили меня и подняли высоко-высоко…

Для меня встреча с отцом на вокзале означала, что родители окончательно вернулись из командировки.

Мы жили в гостинице “Москва”, в номере 646. Окна номера выходили прямо на Госплан, нынешнюю Думу. Рядом с нами, где-то в 650-м номере, жил Дмитрий Николаевич Медведев, у которого я бывал время от времени.

Помню, что у мамы тогда был тяжелейший ревматизм. Все суставы болят, заплывшие глаза, запах мази Вишневского в номере…

С возвращением родителей наша семья собралась практически полностью вместе. К сожалению, не вся.

Дедушка Исаак, отец моего отца, которого я помню очень смутно, жил перед войной у нас на даче в Серебряном Бору. Перед самой войной он отправился в Минск навестить родных и там погиб во время очередной немецкой облавы. Позже двоюродный брат мне рассказал историю о том, как это было.

Дедушка жил в доме у двоюродной сестры отца. После захвата Минска немцами дом оказался на территории гетто. Каждый раз, когда начиналась облава, а это так или иначе становилось известным, вся семья пряталась в туалете. А туалет был расположен так, что входная дверь, будучи открытой, перекрывала вход в туалет. Немцы врывались в дом, а там никого нет. И в какой-то момент дед сказал, что он не может так дальше жить, и остался. Его забрали, и, естественно, он погиб».

Битва за Москву

Осенью 1941 года обстановка на фронте стала приобретать критический характер. В ноябре танки Гудериана вплотную подошли к Москве. Началась эвакуация правительственных учреждений в Куйбышев. В столице бьшо введено осадное положение.

Известный московский журналист и публицист Леонид Репин писал: «Эвакуировалось более 500 заводов и фабрик, более миллиона человек в считаные дни покинули город. Заминированы фабрики, на крышах зданий установлены зенитные орудия, в подвалах домов оборудованы пулеметные гнезда. Военные заводы не переставали работать — делали самолеты, оружие, снаряды. Улицы ощетинились противотанковыми ежами. Да, Москва обезлюдела, но сдаваться не собиралась».

Захватчики уже готовились вступить в город. Для поднятия духа в германских войсках были отпечатаны и вовсю раздавались приглашения на участие в триумфальном параде на Красной площади, принимать который должен был сам Гитлер. Министр пропаганды Германии Геббельс направил в Подмосковье транспортный самолет с журналистами и операторами кинохроники, чтобы увековечить победное вступление гитлеровцев в Москву. В это же время в Подмосковье из Германии прибыл эшелон, груженный красным гранитом, из которого предполагалось соорудить памятник победы. (Поспешили, как оказалось. После войны московские власти облицевали этим гранитом первые этажи нескольких домов в центре столицы.)

Советский народ готовился к решающему сражению. Часть сотрудников ОМСБОН была оставлена в Москве на случай захвата ее немцами.

Одновременно руководство страны распорядилось готовить диверсионное подполье, чтобы продолжать борьбу даже в захваченной врагом Москве. По линии НКВД — разведки и контрразведки — операцией по подготовке Москвы к возможной оккупации руководил Берия. В составе руководства московского подполья в городе должны были остаться Судоплатов и Эйтингон.

Отдел Судоплатова получил приказ: заминировать объекты на подступах к городу и в самой Москве; подготовить разведывательную сеть для работы в условиях оккупации; разработать детальный план ликвидации Гитлера на случай, если тот надумает посетить Москву.

Чекисты приступили к подготовке и реализации диверсионного плана на случай взятия города гитлеровскими войсками. Где Гитлер и другие нацистские бонзы могут устроить торжества по случаю падения советской столицы? Либо в Кремле, либо в Большом театре. Значит, рассудили в ведомстве Берии, надо готовить взрывы этих объектов. При этом в НКВД исходили из того, что Гитлер и другие руководители Третьего рейха, прежде чем реализовать угрозу «сровнять Москву с землей», непременно примут личное участие в намеченных торжественных мероприятиях.

Сотрудникам 2-го отдела НКВД СССР предстояло вести тайную войну уже на своей земле. Практической боевой подготовкой чекистов руководил старший майор госбезопасности Яков Серебрянский. В условиях абсолютной секретности создавались диверсионные группы. Часть разведчиков и контрразведчиков перешла на нелегальное положение непосредственно в Москве. Сотрудники госбезопасности минировали малоизвестные штольни и подземные тоннели глубокого залегания в центральной части города, израсходовав для этого несколько вагонов взрывчатки. Мины были заложены в Кремле и под Большим театром. Одного нажатия кнопки минером из НКВД было достаточно, чтобы за несколько секунд превратить эти московские достопримечательности в развалины.