Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии

От мерзости людей и дел докучных
Ушли вы в дальний «Новый свет».
Глядишь – и там покоя нет от эмигрантов злополучных,
Совет ли, помощь ли, участье…
Всегда, во всем к Вам обращались,
И до того избаловались,
Что жизнь без Вас теперь – несчастье,
К тому же мы вступили в Новый год,
И мраком все мечты покрылись,
В кой западне мы очутились,
Из коей выход – лишь «уход».
Судьбы закон мы не изменим
Чему бывать – не миновать!
А Вам хочу я лишь сказать,
Что мы вас помним, любим, ценим!

В 1937–1939 годах большинство членов Союза русских евреев эмигрировало из Франции в США. В Германии в 1937 г. после принятия указа о том, что иностранные граждане должны покинуть страну, наступило особенно тяжелое положение: принять их не хотела ни одна страна. Свои границы для этой категории закрыл Советский Союз. Франция принимала лишь тех, кто мог получить право на работу, либо имел недвижимость во Франции, США требовало аффидевитов от ближайших родственников и финансовых обязательств с их стороны.

По оценке О. Будницкого, который ссылается также на данные Дж. Симпсона679и Р. Вильямса680: «В 1937 году в Германии все еще находилось около 45 тыс. русских эмигрантов, и по их численности она уступала в этом отношении среди европейских стран только Франции (110 тыс.) и Польше (80 тыс.). Численность русских эмигрантов в Германии с 1930-го по 1937 год сократилась в два раза: с 90 до 45 тыс. человек.Впрочем, приведенные данные дают общую картину, без точных данных по еврейским беженцам из России. По другим данным, «в начале 1933 года в Германии насчитывалось 50 тыс. беженцев из России»681.

11 февраля 1938 года Яков Фрумкин, в то время председатель официально не существующего Союза русских евреев в Берлине, прокомментировал шансы выезда в своем письме А. Гольденвейзеру:

«Ежедневно приходиться сталкиваться с людьми, рвущимися в Соединенные Штаты, имеющие все шансы там устроиться и не могущими попасть туда из-за невозможности получить аффидавит вообще или от лица достаточно богатого. Лица эти несомненно бы не попали в тягость государству и, в сущности, говоря, выдача аффидавита за них не подвергает выдаваемого сколь-нибудь серьезному риску… Теперь я занят попытками облегчить эмиграцию ряда лиц. Кое-что мне в этом направлении, по-видимому, удастся. Но, в особенности, когда речь идет о нансистах или бесподанных, это все чрезвычайно трудно. Кроме Уругвая, для очень небольшой категории Австралии и для людей с некоторыми средствами – Аргентины, сейчас, вообще, попасть никуда нельзя… А попасть в одну из этих стран так приблизительно легко, как выиграть в лотерею…»682

В своем ответе Фрумкину, из Вашингтона, Гольденвейзер описал условия приема беженцев и свои первые контакты в США весьма оптимистично: