Яков. Воспоминания (СИ)

Мои расспросы были ей неприятны, я видел это. Но, тем не менее, она отвечала на все, стараясь никак не проявлять своего неудовольствия. Хоть и отвечала очень скупо, строго о том, о чем я спрашивал.

— И Вы не спрашиваете, почему я пришел, — спросил я ее, — и задаю Вам все эти вопросы?

— Ну, я думаю, — ответила Кулагина, — если Вам будет угодно, Вы сами скажете.

Какое беспримерное отсутствие любопытства, просто удивительно. Что ж, раз так — повременю с рассказом пока. И посмотрю, на сколько времени хватит ее выдержки.

— А расскажите, — продолжил я расспросы, — какие отношения были между братьями?

— Они никогда не ссорились, — ответила Вера со вздохом. — Ну, если Вас это интересует. Были то ближе, то дальше.

Мне показалось, или в ее голосе прозвучала ирония? Похоже, предыдущего следователя не интересовало то, что она может рассказать. А еще очень похоже, что Вера Кулагина, по крайней мере, сомневается в виновности Андрея.

— Вы ведь единственная наследница? — поменял я направление разговора.

— Да, — ответила Вера жестко. — Так вышло, потому что Андрея осудили.

И это ее не радует, несомненно. Она даже не дает себе труда скрывать это от меня. Смелая женщина. И сильная.

— Между Вами и Андреем Кулагиным… — осторожно попытался спросить я. — Вы…

— Да! — перебила меня Вера с раздражением. — Зачем Вы спрашиваете? Вы же читали дело!

— Несколько дней назад, — рассказал я ей, — Андрей Кулагин сбежал с каторги, и сегодня в городе он пытался захватить прокурора Персианова.

Вот теперь она испугалась. Побледнела, поднесла руку к губам. Но не за себя она боялась, я видел это. За Андрея. Вера все еще любила его, и это я видел тоже. Возможно, она захочет помочь мне, если поверит, что я пытаюсь спасти его. Наверняка она знала о делах мужа много больше, чем есть в деле.

— И Вы поверили, — спросил я ее, — что Андрей мог убить собственного брата?

— Ну, а как я могла не поверить? — ответила Вера. — Знаете, после этого можно потерять веру в Бога, не то что в людей.

— А мне почему-то кажется, — сказал я ей, — что Вас совсем не удивил мой приход, потому что Вы знали, что Андрей в городе.

— Вы знаете, — ответила Кулагина с вызовом, — Вы правы только в одном: меня уже мало что может удивить.

— Так Вы знали, что он сбежал? — спросил я напрямую.

— Нет, — твердо ответила Вера.

Не будет она мне помогать. Она никому не верит, и я пока ничем ее доверия не заслужил.

— Всего доброго, — попрощался я, и покинул дом.

Едва выйдя на крыльцо, я увидел Анну Викторовну, идущую к дому Кулагиных. Она радостно поздоровалась с городовым на козлах, ласково потрепала по морде лошадь, запряженную в экипаж. Но увидев меня, даже шаг замедлила и улыбаться перестала, глядя с осторожностью. Кажется, я был слишком резок с нею тогда в суде. И теперь Анна Викторовна не знала, какой реакции от меня ожидать. Но я успокоился уже и не собирался ее прогонять. Мне доподлинно было известно, что если Анна заинтересовалась делом, гнать ее бесполезно, лучше уж с нею сотрудничать и хоть как-то держать под контролем ее действия.

— Если честно, я ожидал Вашего появления, — сказал я, спускаясь с крыльца ей навстречу. — Дядя Вас призвал помочь Кулагину?

— Нет, — улыбнулась Анна Викторовна, убедившись, что в голосе моем нет враждебности и раздраженности. — Со мной говорил дух покойного.

— И что же это он Вам такого сказал, — поинтересовался я, — что привело Вас сюда?

— Он сказал: «Брату только Вера может помочь», — ответила Анна. — И знаете, как-то недобро он это сказал.

— Ну, а может быть, это не имя вдовы, — предположил я, — а призыв смириться и молиться за душу покойного?

— Ну согласитесь, — вздохнула Анна Викторовна, едва заметно улыбнувшись, — странное было бы совпадение.

Вот так, меня моим же оружием.

— Странное, — согласился я, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

— А Вы попробуйте с ней поговорить, — предложил я Анне. — Может быть, у Вас получится. Со мной она говорить не захотела. А я Вас здесь подожду, если не возражаете.

Анна Викторовна улыбнулась светло и радостно, как всегда, когда я не только не возражал против ее помощи, а и просил о ней даже. Ее это радовало, как радовали меня ее улыбка и тепло в ее глазах. Не говоря ни слова, она повернулась и пошла к дверям. Я же, проводив ее взглядом, остался ждать, пытаясь совладать с эмоциями.

Ничего не изменилось. Мне лишь показалось, что все стихло. Но вот она рядом и улыбается мне, и я снова хочу, чтобы так было всегда. Я любуюсь ею, утопаю в ее глазах и борюсь с непреодолимым желанием поправить непослушный локон, удержать который не могла ни одна прическа, ни одна шляпка. Я помню мягкость его в своих пальцах и хочу ощутить ее вновь. И сейчас мне не хочется думать о том, как скоро я потеряю ее навсегда. Я просто счастлив, что могу видеть ее. И я не стану бороться с этим. Пусть хоть ненадолго снова будет тепло.

Анна Викторовна задержалась в доме совсем ненадолго. Буквально через несколько минут она быстро вышла, едва ли не выбежала из дверей, бледная и взволнованная.

— Она меня выгнала, — сказала Анна, с трудом переводя дух.