Яков. Воспоминания (СИ)

— Так точно, — ответил он, протягивая мне записку, найденную в кармане убитого.

Я развернул листок бумаги. На нем явно был записан список необходимых покупок. Только вот покупки эти были весьма странными.

— Дробь — две бочки, патроны — сто восемьдесят штук, оружейное масло, — прочел я. — Адрес — Разъезжая, пять.

— Оружейная лавка в городе же одна? — спросил я доктора. — На Зареченской?

— Ну, насколько я знаю, одна, — подтвердил Милц.

— А здесь адрес Разъезжая, пять, — сказал я задумчиво.

— Разъезжая, пять? — донеслось из-за моей спины.

Я обернулся. Ну, разумеется, господин Ребушинский! Не мог же он пропустить такое событие, как убийство. Ох, не вовремя для себя он тут объявился, я сильно на него зол!

— Так ведь там находится заброшенный дом, где убили мадам Де Бо! — сообщил журналист. — Я слышал, приехал богатый меценат и собирается там открыть английский клуб.

— Как звать мецената? — спросил я.

— Имя не разглашается, — развел руками Ребушинский. — Но я узнаю! Я обязательно узнаю!

— Благодарствую, — ответил я ему. — Только сделайте одолжение, сами туда не лезьте.

— Одолжение на одолжение, Яков Платоныч, — заявил Ребушинский. — Всего два вопроса: что Вы нашли на кладбище и где Анна Миронова?

Ну, все, он доигрался! Задушу мерзавца!

— Если Вы еще раз что-нибудь напечатаете об Анне Викторовне, — сказал я, грубо хватая журналиста за рукав и отволакивая в сторону, — я Вас…

— Что? Убьете? — нахально выпалил Ребушинский. — Займите очередь, Вы не оригинальны!

— Убирайтесь отсюда, — прорычал я, отпихивая его подальше. — Иначе я за оригинальностью в карман не полезу!

— Да ладно, ладно, — уже перепугано ответил Ребушинский, поправляя пальто и торопясь уйти.

Я перевел дыхание и оглянулся. Мои городовые, все как один, дружно смотрели куда угодно, только не в мою сторону, и лица у них были весьма довольные. И лишь доктор Милц качал головой неодобрительно. Насилие он не принимал в любых видах и по любому поводу. Ну, и ладно.

— Пойдемте, доктор, — сказал я ему. И обернувшись к городовым добавил: — Тело в мертвецкую отправляйте.

В свете найденной у мертвого извозчика записки, мои подозрения по отношению к Закревскому уже не казались мне столь уж фантазийными. Я поверил ему на слово, когда он сказал мне, что у него нет штуцера. Но если он сказал неправду? И зачем, спрашивается, он приходил в управление? Вполне возможно, вовсе не предложить свою помощь, а разжиться какими-нибудь сведениями.

Подойдя к оружейной лавке, я осторожно заглянул в окно. Хозяина за прилавком видно не было. Но лавка открыта. Где же он? В тире своем забавляется? Войдя и осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не хлопнула, я осмотрелся. Все было так, как я помнил по прошлому визиту: пистолеты и ружья, шпаги и сабли. Осторожно, стараясь не нашуметь, я открыл шкатулку, стоявшую на полке. В ней лежали какие-то бумаги, видимо, письма. И несколько пуль от штуцера, точно таких, как была вынута из спины мертвого нищего.

— Так вот что, господин Закревский, — сказал я, катая в ладони свинцовые шарики.

Что ж, это уже повод для ареста, особенно в совокупности с его ложью. Я оглянулся, надеясь найти еще какие-нибудь улики. Под прилавком лежал свернутый шелковый плащ, черный, с алым подбоем. Просто-таки для маскарада вещь. В этот момент дверь открылась и вошел мальчишка-посыльный.

— Господин Закревский! — громко обратился он ко мне.

— Тише-тише, — сказал я ему опасаясь, что хозяин дома услышит нас сейчас. — Ты чего раскричался?

— Вам письмо, — уже гораздо тише сказал мальчик, протягивая мне конверт.

Я выдал ему монетку за услугу, и он убежал, довольный. Я же осмотрел свою добычу. Небольшой конверт, почему-то черного цвета. Символично, однако. Внутри конверта оказалась короткая записка:

«Немедленно прибыть по известному адресу с облачением по всей форме и с оружием».

Так, облачение — это плащ, надо думать. А адрес, как видно, Разъезжая, пять. Что ж, и туда следует прогуляться, но сперва нужно арестовать Закревского.

Внезапно из тира донесся выстрел. Видимо, я был прав в отношении того, где находится Закревский. Не слишком, правда, удобно брать стрелка такого уровня в тире. Впрочем, он всегда вооружен, так что особой разницы нет.

Я осторожно приоткрыл дверь тира и замер. Меньше всего я ожидал увидеть то, что предстало моим глазам. Закревский целился из ружья, а у стены перед ним с совершенно растерянным лицом стоял Антон Андреич и смотрел на него с искренним изумлением.

— Господин Закревский, — сказал я, наводя на оружейника револьвер и обходя его так, чтобы мне было видно его лицо, — бросьте ружье. Не глупите, Антон Андреич, — бросил я через плечо Коробейникову, услышав, что и он достал свой револьвер и взвел курок.

— Послушайте старших, Антон Андреевич, — сказал ему Закревский.

— Два револьвера против одного ружья, — сказал я ему. — Не Ваша игра.

— Один револьвер, — усмехнулся он мне в ответ.

Коробейников спустил курок, но раздался лишь щелчок. Этот мерзавец каким-то образом умудрился разрядить его оружие. И собирался просто пристрелить, совершенно беззащитного. Мразь!