Яков. Воспоминания (СИ)

— Да, наверное, смогу, — с готовностью кивнула Анна Викторовна и добавила, улыбнувшись: — А если не получится, то нам Серафим покажет.

Что ж, пусть будет Серафим. Для меня уже давно привычно ходить по следам ее духов. Лишь бы она была в порядке.

Кладбище было заснеженным и пустынным. Мы с Анной Викторовной остановились на ступенях, оглядываясь.

— Куда теперь? — спросил я ее.

Анна пожала плечами и махнула пушистой варежкой:

— Куда-то туда.

Туда так туда. Я подал ей руку, желая помочь спуститься, но она лишь улыбнулась мне озорной улыбкой и самостоятельно сошла по ступенькам. Вид у нее был совершенно беспечный, будто она замыслила очередную шалость, но не желает, чтобы я о ней догадался. Я послушно последовал за ней. Сейчас мне уже вовсе не казалось, что Анна Викторовна не в себе. Наоборот, она была в отличном настроении и вполне бодра. Так может, я ошибаюсь все-таки? Впрочем, не будем спешить с выводами. Если ее слова об увиденном на кладбище подтвердятся, значит, все это лишь домыслы моего переутомленного сознания, испуганного вчерашними событиями. Пусть так, я возражать не стану.

— Серафим, — тихо позвала Анна, — отведи меня к той могиле.

И вдруг я услышал мелодию, простенькую, будто из детской свистульки, очень тихую, на грани слышимости.

— Что это? — спросил я Анну Викторовну в замешательстве.

— Ветер, — улыбнулась она мне в ответ, а в голубых глазах запрыгали озорные искорки.

Нет, мне точно следует выспаться. Вот уже и чудиться начало Бог знает что.

Анна, ведомая, видимо, духом, уверенно шла по кладбищу, а я следовал за ней. Мы шли уже довольно долго, чуть ли не пройдя его насквозь. Вон уже и ограда другой стороны видна сквозь деревья.

— Вот здесь, — произнесла наконец Анна Викторовна, останавливаясь. — Это место, где он напал на меня.

Я огляделся: разрытая могила, пустой гроб в ней. Вокруг все вытоптано, будто тут ходило очень много народу. Итак, на один вопрос я ответ получил: Анне ничего не приснилось, она видела все, о чем рассказывает. Просто из-за странности событий, здесь происходивших, не смогла толком описать увиденное. А кто бы смог?

Я осмотрел крышку гроба, привалившуюся в стенке могилы. Вот и еще одна странность: в крышке дыра. Зачем нужен дырявый гроб? Точно не для покойника, он не дышит. Стало быть, человек в гробу был жив. Жив, но закопан?

— Похоже на ритуал какой-то, — сказала я Анне Викторовне.

— Ему вчера не понравилось, что я его откопала, — ответила она, с любопытством заглядывая в могилу. — Кричал на меня. Кричал, что я помешала пройти ему какое-то испытание.

Рядом с могилой в снег была воткнута тростинка, полая изнутри. С дыркой в крышке гроба она совмещалась отлично.

— А может, он и не был жертвой, а был участником этого ритуала, — предположил я, — а через это приспособление он дышал.

И в самом деле, скорее всего ритуал посвящения. Но вот куда посвящали? И кто?

— Тогда я понимаю, почему он стал меня душить, — ответила Анна Викторовна, наблюдая за моими действиями.

Внезапно нас прервал подошедший городовой.

— Ваше Высокобродие, нашелся, — сообщил он. — Извозчик нашелся, тот самый, на которого Вы в розыск объявили. Убит. Экипаж за оградой.

Вот как. Значит, банда заметает следы. Нужно торопиться, если я хочу их поймать. Возможно, на месте убийства извозчика найдутся какие-то улики, которые помогут мне их обнаружить. Здесь, на кладбище, их точно нет.

— Анна Викторовна, — позвал я, — поехали, мы Вас подвезем.

— Нет, — ответила она, — я не поеду с Вами. Мне здесь через кладбище до дому пешком пройти близко.

— Анна Викторовна, — подошел я к ней, — мне будет спокойнее на душе, если Вы поедете со мной.

Она улыбнулась лукаво, подошла ближе и вдруг нежно и горячо поцеловала меня в губы. Я замер от неожиданности и едва успел руки поднять, чтобы обнять ее. Но Анна увернулась и пошла прочь. Отошла как всегда на три шага, обернулась и с радостной улыбкой помахала мне пушистой варежкой, довольная, как видно, своей шалостью и тем впечатлением, которое она на меня произвела.

Вот ведь ребенок! Девочка моя драгоценная! Ладно, пусть идет. День белый, и на кладбище ни души. Вон ограда, в ней калитка есть, а оттуда, я точно знаю, до дома Мироновых два шага всего. А к экипажу идти нужно через все кладбище, по снегу. Мы уже так прогулялись, что лично у меня ботинки мокрые, да и у нее не лучше, полагаю. По крайней мере, я буду уверен, что она домой пошла. А то ведь сейчас она захочет ехать со мной смотреть на труп извозчика, потом пожелает побеседовать с его духом. Хватит с нее этого дела. И трупов хватит, и духов.

— Поехали, — сказал я ожидавшему меня городовому.

— Со вчерашнего дня скрывался, дома не появлялся, — рассказал мне городовой, когда мы прибыли на место преступления, — и вот…

Извозчик лежал на боку в луже собственной крови. Рядом, закрывая неприглядную картину от взглядов прохожих, стояла пролетка.

— Яков Платоныч, ну здесь все очевидно, — сказал доктор Милц, успевший на место преступления раньше меня. — Удар ножом прямо в печень. Бедняга долго не мучился.

— Карманы осмотрели? — спросил я городового.