Яков. Воспоминания (СИ)

— А ночью она была здесь, в Вашем доме? — поинтересовался я.

— Это Вас не касаться, господин Штольман, — ожидаемо разозлился он.

— Князь Разумовский убит, — пояснил я причину моего бестактного любопытства. — Так что Вы сосредоточьтесь, приведите себя в порядок, и мне нужно задать Вам несколько вопросов.

— Сосредоточиться, — пробормотал Браун, — сосредоточиться…

И весьма сосредоточенно залпом выпил полстакана коньяку. Да что это с ним, право? Такими темпами он очень скоро не только разговаривать не сможет, а и вовсе напьется до положения риз.

Браун отставил пустой стакан и с трудом сфокусировал на мне взгляд:

— I’m ready.

— Когда госпожа Нежинская приехала к Вам? — начал я свои расспросы.

— Yesterday — ответил он, — at six o’clock.

— А уехала?

— Один час назад, — ответил Браун по-русски и неожиданно мрачно.

Что-то он не похож на счастливого жениха, проведшего ночь с возлюбленной. И пьет так, будто с горя… Что-то произошло, однозначно. Знать бы еще, что именно. Кажется мне, мистер Гордон Браун вряд ли станет со мной откровенничать. А мне сейчас позарез нужна его откровенность.

— Ночью она никуда не отлучалась? — продолжил я допрос.

— Нет, — резко ответил Браун. — Мы с ней спать в одьин постел. Ви доволны, господин Штольман?

Да мне, в принципе, все равно. По крайней мере, в том смысле, который он вкладывает. Но то, что Нежинская ночевала в усадьбе, снимает с нее подозрения полностью. Или, если точнее, лично с нее. То есть, камнем она не била, а вот нанять кого-то могла запросто.

— Более чем, — ответил я ему, поднимаясь. — Значит, князя она не убивала.

— Нет, она убивать меня, — с горечью сказал вдруг Гордон Браун. — Она убить меня!

Я остановился и посмотрел на него с изумлением. Кажется, он зарыдать был готов. Да что же здесь произошло, в самом-то деле?

— Не понимаю, — ответил я, пытаясь вызвать его на дальнейшую откровенность. — Что Вы имеете в виду?

— She broke my heart, — разрыдался Браун. — Арестуйте ее, мистер Штольман! Арестуйте ее, пока она еще кого-то не убить! Пока ее не убить!!!

— И за что же ее убивать?

— За вероубийство! — с трудом подобрал он русское слово.

— Вероломство? — поправил его я.

Кажется, я знаю, что именно произошло. Да, конец игры и вправду близок, если Нежинская решила играть ва-банк. Или она просто знала о том, что Разумовский будет убит, вот и поторопилась…

— Что она Вам говорила?

— Она убивать меня в спина, — ответил он подавленно, вновь наливая коньяк.

— Она угрожала Вам? — спросил я Брауна. — Что она хотела?

— Она хотеть меня убить! — произнес он настойчиво. И тут же устало махнул рукой: — It’s all. Болше я Вам не могу сказать.

Видимо, и без шантажа не обошлось, и без угроз. Он ведь не только подавлен, он еще и напуган. Все весьма серьезно. Мне нужно знать, получила ли Нежинская то, что хотела. Потому что если да, то за жизнь англичанина я и ломаного гроша не дам. Не стала бы Нина открываться ему, а потом оставлять свидетеля в живых.

— Мистер Браун, — сказал я ему, — я негласно отвечаю за Вашу безопасность.

Он взглянул на меня мутным взором, пытаясь сосредоточиться на незнакомом слове:

— Негласно…

— Секретно, — пояснил я. — Вам знаком полковник Варфоломеев?

— Yes, of course, — ответил он.

— Мне поручено охранять Вас, — сказал я Брауну. — Так что, если Вам есть что сказать, сейчас самое время.

— Мистер Штольман, спасибо за любезность… — со вздохом начал он. И вдруг продолжил с истеричным весельем: — Давайте лучше випьем, господин Штольман!

Все ясно, он в расстроенных чувствах и сердце его разбито, и говорить о чем-либо другом ему не хочется. Кроме того, он просто слишком пьян. Что ж, остается надеяться, что охрана сможет его защитить.

 — Я зайду к Вам завтра, — сказал я ему. — Вы отдохните, и завтра поговорим.

Он засмеялся в ответ совершенно пьяным смехом.

— А Вы не были знакомы с мистером Лоуренсом? — спросил я его уже почти уходя.

— Лоуренс? — задумался Гордон Браун. — Yes, когда-то, in London.

— И Вам что-то известно о нем и его дочери?

— Daughter, — удивился химик, — да, у него быть дочь. Oh my God, — схватился он за голову. — Как давно это быть, my God! Нина, — пробормотал он, опуская голову на стол, — Нина…

— Мистер Браун, — позвал я его.

Но он никак не отреагировал, то ли полностью погрузившись в свое горе, то ли просто заснув. Придется все же найти время завтра и переговорить с ним. А сейчас нужно ехать в дом Разумовского и посмотреть, что там нарыл Коробейников за это время.

Мой помощник и в самом деле работал в поте лица. По крайней мере, кабинет князя он перевернул вверх дном. По полу валялись какие-то бумаги, видимо, признанные не представляющими интереса для следствия, стояли стопки книг. Сам же Коробейников с расстроенным лицом сидел у стола.

— Работа видна, — сказал я ему, присаживаясь напротив. — А как успехи?

— Даже не знаю, как сказать, — очень серьезно ответил Антон Андреич. — Есть кое-что.

И он подал мне бумагу, смятую, будто ее достали из мусорной корзины. Впрочем, зная дотошность Коробейникова, вполне возможно, что так и было.